Джозеф Конрад - Фальк

Этот человек, чьей обязанностью, по-видимому, было сидеть за столиком в прихожей консульства, получив приказание помочь мне в поисках Джонсона, проявил колоссальную энергию и удивительное знание местной жизни. Но он не скрывал своего скептически-презрительного отношения к моему предприятию. В тот день мы вместе исследовали бесконечное количество отвратительных питейных заведений, игорных притонов, курилен опиума. Мы пешком брели по узким переулкам, где наша гхарри, — крохотный ящик на колесах, запряженный норовистым бирманским пони, — никак не могла проехать. Констебль, казалось, был близко знаком, не без доли презрения, с мальтийцами, евразийцами, малайцами, китайцами, полукровками, даже с метельщиками, приставленными к храму; с последними он разговаривал у ворот. Через решетку в глиняной стене, замыкающей переулок, мы проинтервьюировали необычайно тучного итальянца, который, как небрежно сообщил мне бывший сержант, «в прошлом году убил человека». Обращаясь к нему, он называл его «Антонио» и «Старый Олень», хотя этот раздутый парень, заполнивший, по-видимому, добрую половину камеры, куда его засадили, напоминал скорее жирную свинью в хлеву. Затем сержант фамильярно, но сурово потрепал — да, потрепал — по подбородку невероятно морщинистую и скрюченную опиравшуюся на палку старую ведьму, которая вызвалась дать нам какие-то сведения. Не меняя хмурого выражения лица, он завел оживленный разговор с группой темнокожих женщин, покуривающих сигары у дверей глиняных лачуг. Мы вылезали из гхарри и пробирались в хижины, где ветер разгуливал, как в плетеной корзине, или спускались в места, мрачные, как погреб. Мы влезали в гхарри, ехали, снова вылезали, — казалось, для того только, чтобы заглянуть за кучу щебня. Солнце садилось; ответы моего спутника стали коротки и саркастичны, по-видимому, мы все время упускали Джонсона. Наконец наша повозка снова остановилась, возница спрыгнул на землю и распахнул дверь.

Куча отбросов, увенчанная дохлой собакой, нас не остановила. Под моей ногой весело запрыгала пустая жестянка из-под австралийских мясных консервов. Затем мы полезли через отверстие в колючей изгороди.

Это был очень чистый туземный двор; а грузная туземная женщина с голыми коричневыми ногами, толстыми, как столбы, преследовавшая на четвереньках серебряный доллар (откуда он выкатился — неизвестно), была сама миссис Джонсон.

— Твой муж дома? — спросил экс-сержант и отошел в сторону, подчеркивая этим полное свое равнодушие к дальнейшим событиям.

Джонсон стоял, повернувшись спиной к туземному дому, построенному на сваях, со стенами из циновок. В левой руке он держал банан. Правой швырнул в пространство еще один доллар. Эту монету женщина поймала на лету, а затем плюхнулась на землю, чтобы с большим удобством нас разглядывать.

«Муж» был желт, седоват, небрит. Его саржевый пиджак на локтях и на спине был вымазан грязью. Там, где лопнули швы, проглядывало белое тело. На шее болталось что-то, напоминающее бумажный воротничок. Слегка покачиваясь, он уставился на нас с изумлением.

— Откуда вы взялись? — спросил он.

Сердце у меня упало. Как я был глуп, потратив на это столько энергии и времени!

Но раз я уже так далеко зашел, мне оставалось только сделать еще один шаг и изложить цель моего визита. Он должен немедленно отправиться со мной, ночевать на борту моего судна, а завтра, с отливом, он поможет мне вывести судно в море. Это — барк в шестьсот тонн, осадка — девять футов. Я предложил уплатить ему за помощь восемнадцать долларов. Пока я говорил, он внимательно, со всех сторон разглядывал банан, поднося его то к одному, то к другому глазу.

— Вы позабыли извиниться, — сказал он наконец очень уверенно. — Не будучи сами джентльменом, вы, видимо, не можете распознать джентльмена при встрече. Я — джентльмен. Прошу вас принять к сведению, что, когда я при деньгах, я не работаю, а сейчас...

Я принял бы его за совершенно трезвого, если бы он на секунду не приостановился и не начал с озабоченным видом смахивать дыру со штанов.

— У меня есть деньги — и друзья. Как полагается всякому джентльмену. Быть может, вам хотелось бы знать моего друга? Его имя – Фальк. Вы могли бы взять у него денег взаймы. Постарайтесь запомнить: Ф-а-ль-к... Фальк... — Вдруг тон его резко изменился. — Благородное сердце, — сказал он пьяным голосом.

— Фальк дал вам денег? — спросил я, устрашенный таким финалом мрачного заговора.

— Взаймы, мой милый, — слащаво поправил он. — Встретил меня, когда я вчера вечером прогуливался и, желая, по обыкновению, оказать услугу... А не лучше ли вам убраться к черту с моего двора?