Виктор Белько - Морская служба как форма мужской жизни

«Катюша» услышала их неторопливый разговор – так, от нечего делать. И у людей так бывает, откуда же еще у стальных кораблей такие же манеры?

– Смотри-ка, стоит старушенция, красуется, как на подиуме! – беззлобно сказал мускулистый, плотный, как борец-классик, БПК.

– Рисуется на несведущую штатскую публику, будто море и вправду стережет! А по сути – простой памятник, каких много! Только – оригинальный! – ехидно вторил товарищу громадный, самоуверенный крейсер с горячим ядерным сердцем, набитый до отказа мощным оружием. – Уж без неё как-то справимся! У кого где чешется – пущай подходят! Уж почешем! – хорохорился он, глядя свысока своих антенн и надстроек на остальные корабли, как-то даже робевшие перед ним где-то внизу. А то! Водоизмещение у него – больше чем у целого дивизиона малых противолодочных, или там – ракетных кораблей.

– Справлялись же раньше! – поддакнул новый корабль, недавно пришедший с другого моря на испытания своего нового, неотразимого и секретного ракетного оружия, стараясь поддержать степенный разговор старых товарищей.

Новенькие, мало кому известные ракеты на его борту, спокойно могли перелететь древнее море, откуда он недавно пришел, вдоль и поперек. Запросто переплюнуть можно такое море – говорили бывалые корабли. Они, наверное, знали!

А вдруг чего? Кто знает? Всего не усмотреть, всех соседей тогда перепугаем! В гениальных головках боевых частей этих ракет вдруг чего не так? Вдруг залепят в какой-то замок-музей на берегу? Или в садик королевского дворца – их там много! Вдруг какое недержание у аристократов случится? И так заголосят на весь мир: мол, караул, притесняем их, бедолажек!

Подумало большое командование, подумало, да и отправило корабль к нам, на Север. От греха подальше. А вот у нас просторы северные, бескрайние. Стреляй – не хочу. Ни в жизнь не дострелишь, не добросишь ни до какого соседского берега! Хотя… говорят, когда черт воду мутит, можно выстрелить так, что снаряд или ракета перелетит все предельные дальности и обязательно угодит туда, куда не надо, где можно сделать самый большой вред! Если всерьез целиться – ни за что не попадешь. А если случайный пуск – так, как ковбой, в копеечку навскидку! Бывали такие случаи. Моряки знают! Морей здесь – всем хватит, Северный Ледовитый океан почти под рукой!

– Тише, тише! Эй, молодежь! – вступились за ровесницу старый самолет-торпедоносец с постамента и деревянный торпедный катер известного каждому приличному моряку, катерника Дважды Героя Советского Союза Александра Шабалина.

– Это катер единственного корабельного офицера среди дважды героев могучей армии и флота! – для ликбеза напомнил кораблям торпедоносец, гордый за своего товарища.

Деревянный легкий катер опирался своим килем и реданом о бетонный постамент. Только и брони в нем было, что скорость, ум командира да мастерство и бесшабашная лихость русских моряков!

Заслуженные ветераны, смотрели сверху за морем зорко. Только легкая грусть тихой нотой была слышна в их голосах.

– Вот повоюете – не дай вам Бог! – со старушкино-то, тогда уж и критикуйте! – жестко одернул ворчунов торпедоносец. Его было слышно даже сквозь свист ветра, обтекавшего старые рули, кокпит и крылья.

– А мы чего? Да мы ничего! – смутились «мастодонты». – Мы по-доброму, а как же на флоте – да без дружеской подначки?

И тут же дружно, не сговариваясь, наперебой «наехали» на новичка в их солидной компании:

– А тебе кто разрешал на ветеранов рот, или чего там у тебя, открывать? Ты сначала курсовые задачи сдай, оружие отстреляй! Да хоть куда-то попади, но не в наши борта, если сможешь, а уж потом…

В ответ тот обиженно зашипел, стравливая пар из вспомогательного котла.

– Годковщина! – обличающее вякнул было своей визгливой сиреной разъездной катер высокого начальства. Моряки между собой звали его «адмиральский», чем он ужасно гордился, заносился и даже позволял себе иной раз покрикивать на корабли первого ранга, делать им высокомерные замечания. А вдруг пройдет? Вдруг старые бойцы смолчат, да и послушаются. Не смолчали! Не в этот раз…

Он был красивым и щегольски ухоженным. А краску, всякое шкиперское и запчасти получал вне всяких норм и очередей. Его командир знал волшебное слово, открывающее перед ним любые склады и даже личные кладовки тыловского начальства.

– Молчал бы лучше! – хором рявкнули сиренами заслуженные боевые корабли. – Ты бы у себя в кубрике порядок навел! А то все туда же… Вон, концы на кранце все излохмачены! Не видишь? Пользуешься тем, что наш флотоводец улетел в Москву по делам! Не до вас ему пока, дела серьезные творятся. А ты расслабился и хвост распушил! Петух гамбургский!