Андрей Данилов - HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая

В иллюминаторе плескалась зеленая волна, подсвеченная солнцем! Есть жизнь на белом свете!

Я включил кофеварку «Экспресс», надеясь поправить здоровье, потерянное в течение двух суток. В дверь каюты постучали.

А, это зубной врач Притула и Славик, РТСовец.

– Андрей, кофе угощаешь?

– Конечно.

– А что у тебя за будильник?

– «Севани».

– Дай попользоваться…

– Мужики, но только верните, я без него не встаю. А что, вам тоже тяжко?

– Нам тяжко его слушать! Миша, открой иллюминатор!

Ну будильник я спас.

Вот только кофе мне не досталось. Пришли Пастухов, Рязанов, Рязанцев, Казнов. А как не угостить? Обошелся чаем в кают-компании…

Мы шли запускать космонавта Иванова. Ударение на втором слоге. Вообще-то, он был Какаловым, болгарским князем, но, по мнению советского руководства, Какаловы в космос летать не могут. Пришлось человеку взять фамилию жены. Какаловы очень, говорят, переживали, ну что Ивановы лучше оказались.

Продолжение следует…

Градусов 25 северной широты. Космонавты взлетели успешно, судя по телеметрии. Держим связь, вместе с Центром полетов. Дрейфуем.

Я назначен дублером вахтенного офицера. Бегу в каюту, перечитываю КУ ВМФ-78, освежаю память. У нас корабль первого ранга, надо соответствовать крейсерской организации.

Так, вот он, повседневный ремень для кортика. Подворотничок кителя белоснежен, «записная книжка в/о», карандаш, готов! Последний взгляд в зеркало – красавец! Как я себе нравлюсь в кителе! А женщинам! Бегу в рубку, на трапах придерживая бьющий под колено и путающийся в ногах кортик. Встречные матросы жмутся к переборкам, глаза круглые… А, не до них!

Спросил разрешения войти, доложился. Старпом почему-то хрюкнул, махнул рукой и выскочил на крыло мостика.

Вахтенным стоит командир БЧ-4 Игорь Павлов, наставник и старший друг. Осмотрел меня критически, в глазах бесенята скачут, но сдерживается.

– Понимаешь, Андрей, у нас, конечно, корабль первого ранга, но, как бы объяснить тебе… В общем, не надо этой внешней атрибутики, не приветствуется она у нас. Сходи, переоденься. Кстати, я сейчас для офицеров и мичманов объявлю брюки, рубашку с коротким рукавом, без галстука… Так и приходи.

А старпом на крыле мостика продолжал хрюкать от удовольствия и что-то бормотать об «уставниках»-лейтенантах. Но одобрительно. Кровь прилила к ушам и щекам. Горячо. Срываю в каюте китель, умываюсь, прихожу в себя. Рубашки с коротким рукавом у меня нет. Ну и ладно. Иду в рубку.

Старпом с Игорем уже не смеются. Старпом, видя мою надутую физиономию, решил исправить ситуацию:

– Лейтенант, а ты видел, как кальмаров ловят? Мы тут с Павловым справимся. Иди посмотри, доложишь, сколько наловили.

– Есть!

Бегу на ют. Кальмаров я съел множество, но как ловят, не видел. У левого борта толпится народ. Кто со спиннингом, кто с леской в руке. Вместо крючков – «кальмарницы». Что-то вроде растянутого эллипса, сантиметров 4–5 длиной, утыканного иголками, остриями наружу. Кальмарницы разноцветные, с искоркой, флюоресцентные, яркие. Главное в ловле – подсечь кальмара, когда он схватит приманку, и вытягивать его, не ослабляя натяжения лески, иначе сойдет, отцепится. Он же моллюск, с мозгами, взять можно только натиском и скоростью, думает он медленно.

Спиннингистам хорошо, верти себе катушку, дел-то. А вот с руки тяжело, навык нужен. И берет кальмар ощутимо, как крупная рыба. А когда его из воды вытягиваешь, он похож на огромный карандаш, застывший такой, идеально ровный. Ну, это я позже все познал и попробовал.

Начальник гидрометеослужбы Рязанов как раз вытянул кальмара. Спрута бросили в обрез типа «шайка банная». Хвост свисал на палубу, голова с обвисшими щупальцами чуть-чуть до палубы не доставала, сантиметров 60–70 зверюга. Таких больших в магазине не увидишь.

Перламутровое мерцающее тело кальмара, сантиметров 15 в диаметре, медленно приобрело коричневую окраску, искорки затухли, глаза подернулись серой пеленой.

Я наклонился над засыпающим чудищем, испытывая любопытство и легкую жалость.

И вот тут чудовище показало свою суть: оно встрепенулось и смачно выплюнуло мне в лицо не меньше полулитра вонючих фиолетовых чернил! Глаза щипало, рубашка на груди промокла насквозь. Не обращая внимания на сочувствующие возгласы и смех, я ринулся в каюту. А громче всех смеялся замкомандира по РТС! Гадкий дядька! Как же щиплет глаза! Чернила оказались несмываемыми. Рубашку отстирать не удалось. И это несмотря на то, что потом заведующему прачечной я заплатил по тройному тарифу – 66 копеек за стирку одной рубашки! Пуговицы у рубашки оторвались, а пятно осталось! Из трех лейтенантских рубах у меня осталось две. А все сочувствие, любовь к братьям нашим меньшим. Ввел в расход, сволочь кальмарская! Рубашку пришлось по прибытии в базу покупать!