Курт Кламан - В диком рейсе

— Мыс Эгрет, штурман! — крикнул кэп с мостика. — Теперь мы пойдем ближе к берегу. Меряйте глубину!

— Глубина достаточная, — доложил штурман, забросив и вытащив ручной лот. — Свыше двадцати саженей!

Кэп подал новую команду:

— Приготовиться к постановке на якорь, боцман! Там, где вы видите проход в рифе, я застопорю ход, а вы сразу отдавайте якорь!

Настроение у меня было прескверное, но я все-таки не мог не подивиться лишний раз моряцкому искусству нашего кэпа. Перед наступлением сумерек мы достигли узкого прохода в рифе.

— Двенадцать саженей, — доложил штурман.

— Пошел якорь! — приказал кэп.

Рассыпая искры и куски ржавчины, из правого клюза побежала якорь-цепь.

— Потравить еще, — раздалась команда сверху, и следом за нею — ответ:

— Якорь держит!

«Артемизия» развернулась против течения и встала кормой к проходу в рифе.

Из темноты, окутавшей землю, вынырнул огонек. Он медленно приближался к «Артемизии». Отважная лодка не боялась преодолевать в темноте полосу прибоя: видно, крепкие руки управляли ею. Ловко описав дугу, суденышко замерло под нашим трапом. Кэп, казалось, ожидал гостей: он уже стоял наготове у релингов и, не теряя ни секунды, спустился в танцующую на волнах лодку. Она снова взяла курс на проход в рифе и очень скоро скрылась из глаз.

Я думал о Мак-Интайре, который с разбитым плечом валяется в форпике. И ни кусочка хлеба за вое это время… Жорж словно прочел мои мысли. Он опросил:

— Тебе жаль бедного «треску»? Отнеси ему что-нибудь пожевать. Попытайся передать ему еду с бака. Ренцо таким образом снабжал нас с Фредом.

…Рассветало. Солнце выползло из-за горизонта. Кэп все еще не вернулся. Мы весь день проторчали на приколе, тоскуя по твердой земле, что так соблазнительно раскинулась перед нашими взорами. Мы тосковали по свежей воде, по спелым фруктам, аромат которых доносился до нас с берега. Однако за всеми этими обольстительными видениями я не забыл об ирландце. Вспоминая советы Жоржа, я обдумывал, как бы половчее сунуть Маку краюшку хлеба. Я обвязал хлеб линькам и прошел на бак. Тент надежно укрывал меня от взоров со шкафута и с мостика. Я спустил хлеб как раз к иллюминатору форпика и покачал его, как маятник, стараясь ударить по стеклу. Но все было по-прежнему тихо. Иллюминатор оставался задраенным. На бак пришли с удочками (матросы. Мне не оставалось ничего другого, как пустить свой хлеб на подкормку рыбам.

Больше всех тосковал по берегу Руди. Берег-то — вот он, рукой подать! Невермайнд [5] Невермайнд — кличка одного из матросов, в переводе с английского — «ничего», «неважно», «не беда». подначивал его:

— Вот бы сейчас по твердой земельке потопать, а?

Руди отбивался:

— Если ты организуешь для меня капитанский вельбот, или — пес с ним! — хотя бы тузик…

Но Невермайнда сбить с панталыку было не так-то просто:

— Жалкие вы, презренные люди, не умеющие плавать трусы! Чтобы не преодолеть какие-то несколько метров, лодка не понадобится.

Он вызывающе обвел всех нас взором. Никто не хотел прослыть трусом, но некоторые, действительно, не умели плавать. И я боялся акул, но оказать об этом вслух все же не отважился. Зато Ренцо решительно швырнул сигарету за борт, не желая ни в чем уступить Невермайнду. Они сговорились после обеда податься вплавь на берег: может быть, удастся положить на зуб что-нибудь порядочное или затралить смазливых девочек. Я проклинал и остров, и свои страхи.

Перед самым обедом из прохода между рифами выскочила туземная лодка. Она пришвартовалась к нашей якорной цепи. В лодке сидели торговцы. Один черный мальгаш предлагал вяленую рыбу. У Руди сохранилось еще несколько шестипенсовиков. Он сторговал две большие рыбы, каждой из которых хватило бы на добрый десяток едоков. После этого торговцы дали нам понять, что они не прочь устроить меновой торг. Кроме рыбы, у них в лодке были фрукты, куски мяса, вино и даже кокаин. Но поскольку денег у нас не было, в ход пошло все, что можно было обменять. «Купцам» пришлась по душе краска, которой у нас на борту было более чем достаточно Правда, принадлежала она не нам, а пароходной компании в Гамбурге, но нас это отнюдь не смущало. Компания заставила нас мучиться от жажды, поэтому мы сами вынуждены были позаботиться о напитках для себя.

Невермайнд притащил ведро сурика.

— Быстрее, Невермайнд! — кричали мы. — На мостике уже засуетились!

Торг пришлось прекратить. Однако мы успели выменять несколько бутылок рама. С ведрами краски под брезентам туземная лодка стрелой понеслась к проходу. Купленную рыбу мы «размочили» ромом, оказавшимся, правда, отнюдь не лучшего качества, и быстро захмелели. Ром напомнил Ренцо и Невермайнду об их уговоре. Оба сняли рубахи, обвязали ими головы и по якорь-цепи спустились в голубые волны. Несколько гребков, и первые волны зыби подхватили их и быстро понесли к проходу через риф.