Петр Северов: За тремя морями

Нет, не такой уж сказочной была эта страна!

Простой русский человек, единственный из европейских путешественников, не увлёкся показной пышностью султанских и княжеских дворцов. Он увидел в сказочной Индии униженный, страдающий народ и с глубоким сочувствием отнёсся к его страданиям.

В Бидаре Никитин продал своего жеребца и отправился в Шейх-аляуд-дин, где осенью устраивались празднества в честь одного из мусульманских святых. Через некоторое время он присутствует на одном из грандиознейших торжеств в святилище бога Шивы. Здесь он видит, как тысячи людей поклоняются изображению вола. Записи в его дневнике становятся все более интересными. В Бидаре Никитин узнает о городе Каликуте, куда приходя т корабли из Абиссинии, из портов Красного моря, от побережья Западной Африки… Узнает он и о Цейлоне, Индокитае, Бирме Китае и с огромным интересом собирает все сведения об этих неизвестных ему странах.

Каждый день приносил пытливому путешественнику что-то новое. Но с каждым днём сильнее овладевала им тоска по родине. Казалось, через далёкие пространства, моря и реки его властно звали в дорогу родная Москва и Тверь. В дневнике своём он записал: «Да сохранит бог землю русскую. Боже, сохрани её. В сём мире нет подобной ей земли. Да устроится Русская земля…»

В то время в Персии снова назревали кровавые войны. Слухи об этом доходили и в Индию. Никитин понял, что путь на родину будет трудным. Долго обдумывал он предстоящую дорогу. В конце концов решил пробраться в приморский город Дабул, а там опять довериться океану.

Была весна 1472 года, когда, собрав свои пожитки, Никитин вошёл в порту Дабул на деревянную таву и занял место среди пассажиров. Прощай, далёкая Индия, для одних счастливая, для других трагическая, богатейшая и нищенская страна… Многое увидел здесь первый добровольный посланец России: плодородные земли и поистине чудесные леса, тёплое море, в котором родится жемчуг, и заоблачные вершины гор, многолюдные и цветистые рынки, где собраны все дары южных земель и океана, сказочные дворцы вельмож и тёмные лачуги бедноты, в которых родятся, живут и умирают миллионы тружеников… Увидел и узнал он многострадальный индийский народ и радостно удивился его талантам, запечатлённым в камне строений, в росписях и узорах, в радужном сиянии шёлковых тканей, в песнях и легендах. Человек с далёкого севера полюбил этот народ.

Но русскому сердцу милее всего родная земля.

Снова поднят над грузной тавой парус. Медленно удаляются и тонут в синеве океана индийские берега. Встречный упрямый ветер крепчает, но судно продолжает путь, продвигаясь в сторону Аравии крутыми разворотами и зигзагами.

Вскоре в океане разразился шторм. На хрупкий кораблик стремительно мчались огромные волны. Судно взлетало, казалось, под самые тучи и падало вдруг, словно в пропасть… Тава была без палубы и даже не имела перекрытий ни в носовой части, ни в кормовой. Груз лежал на дне её, прикрытый кожами, и вскоре настолько пропитался водой, что стал тяжелее вдвое. По хмурому лицу капитана, по испуганным возгласам матросов пассажирам нетрудно было догадаться, какая угроза нависла над ними.

Целый месяц бушевал этот невиданной силы шторм. Шкипер-араб давно уже не знал, в какой части океана находится его корабль, как вдруг на западе он приметил берег…

Это был берег Африки, Эфиопская земля. Оказывается, уже в течение нескольких дней судно уносилось на юг, вдоль Сомалийского полуострова.

Моряки, которым доводилось плавать из Ормуза в Индийские порты, всегда опасались быть занесёнными к Африканскому побережью. Океан здесь кишел пиратскими кораблями. Редко удавалось каким-либо мореходам уйти из этих районов невредимыми. Если бы только шкипер догадался, в какие опасные места занёс его шторм, он, пожалуй, не колеблясь отвернул бы от берега: лучше уж погибать в океане, чем у диких пиратов в плену. Однако и шкипер, и пассажиры радовались неведомой земле, далёким пальмам, словно плывущим над прибоем, зелёным водорослям, качавшимся на волнах.

Судно вошло в неглубокую бухту и причалило к берегу. Шкипер первым спрыгнул на золотистый песок. Поблизости не было видно ни единого человека, никакого признака людского жилья. В каменистом овражке заманчиво журчал и искрился прозрачный ручеёк. Это была находка, — величайшее счастье для измученных жаждой людей. Уже через несколько минут все пассажиры и команда расположились у ручья: одни с жадностью пили воду, другие умывались, третьи, зачерпнув прозрачную влагу, бережно держали её в ладонях, любуясь, как жемчугом, капельками воды… Тем временем вдоль берега, отрезая дорогу к таве, выстроилось несколько десятков чёрных воинов с луками, мечами и длинными копьями в руках.