Петр Северов - На форпостах родины

Лейтенант развернул бумагу и стал читать. Переводчик повторял вслед за ним каждое слово:

«…1806 года октября 12-го российский фрегат „Юнона“ под начальством флота лейтенанта Хвостова, в знак принятия острова Сахалина и жителей оного под Всемилостивейшее покровительство Российского императора Александра Первого, старшине селения на западном берегу губы Анива пожаловал серебряную медаль на владимирской ленте. Всякое другое приходящее судно, как российское, так и иностранное, просим старшину сего принимать за российского подданного.

Российского флота лейтенант Хвостов.

У сего приложена герба фимилии моей печать».

Затем Хвостов торжественно передал бумагу старшине. Старый айн поклонился и бережно спрятал её в кожаный мешочек, где хранилась самая сокровенная его драгоценность — маленький костяной амулет.

В тот день «Юнона» уходила на север. Оглядываясь с палубы корабля на низкий, ограждённый прибоем берег, матросы ещё долго видели широкое полотнище русского флага, развёрнутое ветром над тёмными глыбами скал.

А тендер «Авось» уже давно находился в Петропавловске. Неповоротливое это судно, расшатанное и разбитое океанскими штормами, едва добралось до тихой бухты. Но Давыдов, встретив Хвостова, закричал радостно:

— А каков мой корабль-красавец?! Выстоял!.. Волна сплошь его накрывает, и вот уже кажется — аминь! — однако он движется вперёд, вопреки всем законам физики, движется, невзирая ни на что!

Радуясь смелым делам Хвостова на Сахалине, Давыдов очень сожалел, что не смог принять участия в экспедиции против нарушителей границы. Покончив с расспросами, он сказал озабоченно:

— А ведь твой сахалинский поход, Николай Александрович, — только начало!.. Тут, на Камчатке, новые известия есть. Нахальные самураи стали захватывать наши Курильские острова. Пора бы указать им на дверь. Мы, Николай Александрович, продолжим славное дело наших открывателей, если отстоим для родины Курильскую гряду…

— Поскорей ремонтируй свой ковчег, — улыбнулся Хвостов, с интересом рассматривая растрёпанный тендер. — Весною — в путь!

Давыдов при этих словах подумал, что ждать до весны — дело не такое уж простое. Он знал Хвостова не хуже самого себя.

Когда перед ними вставала какая-нибудь новая задача, друзья особым терпением не отличались.

Зима показалась им слишком затяжной. Ещё в феврале были закончены все ремонтные работы. Если бы не лёд, прочно сковавший Авачинскую губу, Хвостов и Давыдов сразу по окончании ремонта рискнули бы отправиться на острова. Старые шкиперы теперь уже не решались давать им наставлений.

И вот, выполняя приказ своих командиров, вооружённые пилами, ломами, топорами, матросы спустились на лёд. Хвостов объявил аврал, и уже через два дня корабли двинулись к океану, медленно пробираясь узким, прорубленным во льдах каналом. В такую раннюю пору из Петропавловска в дальнее плавание ещё не выходили суда.

У мыса Лопатка друзьям снова предстояло расстаться: чтобы точнее описать берега и исправить карты, они решили идти на юг по обеим сторонам гряды.

Радостно встречали курилы русских моряков. Старшины торжественно преподносили им ивовые веточки дружбы. На берегу загорались большие костры, и курилы расстилали перед гостями искусно плетённые циновки, подавали огромные деревянные блюда, полные жареных птиц, рыбы, приправ из морской капусты, морковника, кипрея, называли русских моряков братьями.

В одну из этих дружественных встреч Хвостов узнал о высадке японцев на девятнадцатом острове Итурупе. Он тут же простился с гостеприимными курилами и возвратился на судно. Лейтенант не медля отправился в Охотское море на поиски своего спутника «Авось». Он был уверен, что японцы не рискнули бы высадиться без оружия на чужой земле так далеко от Мацмая. Планы их, видимо, шли далеко. Острова Кунашир и Шикотан уже оставались у них в тылу. Будто по цепочке, звено за звеном, самураи могли постепенно подобраться к югу Камчатки.

…В конце мая, тихим ясным днём, когда, будто утомившись перекатывать тяжёлые валы, мирно спал океан, с высоких круч берега, с брустверов японского редута были замечены два корабля.

Тотчас прогремел сигнал тревоги, у пушек засуетилась прислуга, стрелки заняли свои места. Начальник японского гарнизона, потомок древнего рода самураев Тода Матадаюу уже по контурам парусов без труда определил, что корабли, приближавшиеся к Итурупу, были не японские. Кто же мог плавать в этих широтах, кроме русских? А уж если прибыли русские, то они, конечно, спросят у Тода о правах японцев на этот остров.