Григорий Кириллов - На дне морском

Когда до поверхности осталось меньше пяти метров, я припал к большому камню и стал обдумывать, как мне высунуться из воды, все разглядеть и чтобы немцы меня не заметили.

Неподалеку шла в берег большая гряда камней. Я быстро направился туда. Зная, что у берега верхушки камней выходят из воды, я решил воспользоваться этим.

Пробираясь между камнями, вполз на самый берег, высунулся из-за большого горбатого валуна и гляжу. На отлогий берег спокойно набегают сизые волны, шумно рассыпаются и, шурша галькой, снова сползают в море. Почти к самой воде подступает скалистая гора. На верху горы торчат черные рыла орудий. В стороне, на отлогом бугре, немцы закапывают в землю мины. Запомнив все, что надо, я снова спустился в воду.

На лодку вернулся засветло. Командир лодки выслушал мой рассказ, усмехнулся и говорит:

«Ну что ж, за храбрость бачок компоту, остальное поднесет капитан второго ранга».

И верно. Вернулись на базу. Я доложил капитану второго ранга все по порядку. Он пожал мне руку, поблагодарил за службу. Вскоре меня наградили медалью «За отвагу».

Как-то вскоре после войны мне, работавшему тогда корреспондентом севастопольской газеты, пришлось идти в Балаклаву пешком. Трамвайная линия еще не была восстановлена, автобусы не ходили, и люди либо добирались на попутных, либо шли пешком. Ходьбы до Балаклавы часа два с половиной, и в хорошую погоду это просто приятная прогулка, особенно если попадется попутчик. Именно так и случилось со мной на этот раз. Мне попался попутчик. День выдался прохладный, хотя еще стоял август. Выйдя из города, я увидел сидевших у дороги женщин, поджидавших машину, и чуть подальше — моряка с газетой в руках. Фуражка у него с козырьком. На погончиках по две золотые нашивки. А фланелька и синий воротничок новенькие, с иголочки. «Интендантская служба»,- подумал я и, подойдя, спросил:

— Давно ждете, старшина?

— Да уж порядочно,- ответил он глуховатым голосом. Лицо у него было красное. Нос большой, выгнутый. Глаза спокойные. Я вынул папиросы, закурил и угостил матроса. Узнав, что я тоже направляюсь в Балаклаву, он предложил: — Пошли пешком, чего тут стоять.

Я согласился. Дорога, поднимаясь на холм отбеленной холстиной, виляла меж темных воронок, жалась к грудам развалин, к тому, что раньше называлось дзотами. В канавах и на побуревшей придорожной траве еще лежали ржавые рамы от грузовиков и продырявленные черепа танков. Попутчик мой оказался необыкновенно спокойным человеком. Говорил он неторопливо, но охотно. Мы познакомились, и я узнал, что фамилия его Сергеев, что служит он в дивизионе подводных лодок и уходить с флота не собирается.

— В переделках не приходилось бывать? — спросил я, видя, что на груди у него нет наград.

— Всякое было,- неопределенно ответил он.- Наше дело такое: в воду, так в воду, на дно, так на дно.

— Как на дно?

Сергеев усмехнулся.

— Страшного ничего нет. У меня профессия такая. Водолаз я.

— А-а. Тогда понятно.

— Но один разок думал, что придется отдать концы…

Мы поднялись на холм и поравнялись с небольшим домиком, одиноко стоявшим с правой стороны дороги. Я спросил Сергеева:

— Виноград тут нельзя купить?

— Сейчас справимся.- Он шагнул к калитке и через несколько минут вернулся: -Будет виноград!

Мы сели возле заборчика, закурили.

— Так, значит, один раз думали, что придется концы отдать? — сказал я.

— Было такое дело,- мягко улыбнулся Сергеев.- Интересуетесь, значит. Ну ладно, расскажу. По приказу командования наш дивизион подводных лодок менял базу, переселялся из одного порта в другой. Ну вместе с лодками шла и наша «Матка». Так мы свой корабль называем… Он у нас вроде плавучего общежития. Ну вот. Когда опасная зона кончилась, лодки ушли на задание, а мы — своим ходом, без охраны. Чтобы не напороться на фрицев, пробирались мелями, ближе к берегу. А туман ладно укрывал нас от «юнкерсов». Все было нормально, но тут нанесли нас черти на рыбацкие сети. Намотало на винт, и — стоп! Вызывает меня командир корабля и говорит: «Надо очищать винт. И побыстрее. Положение наше, сами знаете… Туман век держаться не будет».- «Понимаю,- говорю,- товарищ капитан второго ранга». Спустили баркас, погрузили снаряжение и подплыли к корме. Оделся я и полез. Под корму парохода подвели пеньковый конец, и я, перебираясь по нему руками, добрался до кронштейна. Вижу, винт так обмотался сетями, что стал похож на огромную куклу. Я отпустился от подкильного конца и перебрался к винту.