Юрий Иванов - Атлантический рейс

На судне пахнет краской и хозяйственным мылом. Еще раз моем, чистим каюты, драим «медяшку», а боцман все находит какие-то местечки, которые нужно еще раз или заново подкрасить. Уже не гудят в каютах вентиляторы; мы мерзнем и завинчиваем на ночь иллюминаторы.

Проходим Бискай. На этот раз он более милостив к нам, нежели в начале рейса, – волнение совсем пустяковое, каких-нибудь три-четыре балла при попутном ветре. Здесь, в заливе, нам удается увидеть, как охотятся за меч-рыбой. Да, за ней охотятся. Почти так же, как и за китами: бьют гарпуном.

В бинокль хорошо видно охотничье судно – небольшой парусно-моторный двухмачтовый баркас, способный развивать на моторе приличную скорость, а это одно из важнейших качеств, которыми должно обладать судно, преследующее меч-рыбу. У баркаса длинный крепкий бушприт, вытянувшийся с носа судна далеко вперед почти параллельно воде. На конце бушприта – крестовина с упором для ног: здесь сидит гарпунер. Особенность имеет и фок-мачта: она оснащена крепкой, большой реей. На этой рее, вцепившись руками в ванты, стоят, зорко всматриваясь в воду, пятеро наблюдателей. Вот один из них заметил в сотне метров от судна пенный, как от торпеды, след. Меч-рыба! Судно резко ложится на правый борт и, набирая скорость, мчится к рыбе. А та не торопится; возможно, она только что опустошила какой-нибудь косяк и теперь спокойно плывет, выставив из воды свой острый спинной плавник. Еще десяток минут погони, бушприт уже над рыбой, его тень скользит по волнам, по серому рыбьему телу. Гарпунер прицеливается и с силой вонзает длинный тонкий гарпун в спину меч-рыбы. Всплеск... каскад брызг... Двигатель на судне останавливается: через ролик убегает в океан крепчайший нейлоновый шнур. Капитан, мужчина в красном свитере и белом шерстяном колпаке, высовывается из рубки и машет рукой.

– Стоп!.. Хватит травить...

Матросы, спустившиеся с мачты, подтягивают рыбу к борту судна и, когда она всплывает, бросают в нее «железную лилию» – разновидность «кошки», которой в деревнях достают утонувшие в колодцах ведра. Острые когти «кошки» вонзаются в рыбье тело, и вскоре рыбу вытаскивают на палубу при помощи небольшой стрелы. Там уже лежат несколько ошкеренных исполинов – дневная добыча охотников за меч-рыбой.

На наших глазах у поднятой рыбины отсекают ее костяной меч и швыряют в волны.

– Какой сувенир пропадает!.. – сокрушается Саша Хлыстов.

И я тоже вздыхаю: эта же мысль пришла в голову и мне.

Капитан переводит рукоятку телеграфа на «полный вперед», и вскоре маленькое суденышко исчезает за горизонтом. Некоторое время мы еще стоим на верхнем мостике, окидывая взглядом унылую водную пустыню, а потом расходимся по каютам с одной мыслью: как бы подстегнуть время? Как же оно медленно тянется! Совсем недавно мечтали о таком дне, чтобы встать не в четыре-пять часов утра, а хотя бы к завтраку, в семь. Совсем недавно мы мечтали отдохнуть от ярусов, станций, анализов, от рыбьей крови и слизи. И, наконец, настали такие дни – дни перехода, дни отдыха. И мы просыпаемся... в пять часов утра. Просыпаемся и уже не можем сомкнуть глаз до штурманского сигнала по радио: «Команде – завтракать!» После завтрака день тянется мучительно долго: все оборудование давно упаковано, графики начерчены, отчет в черновике составлен. Ну скорее бы, скорей проскочить все эти проливы, заливы, моря!

По вечерам все, кто не занят на вахте, собираются в кают-компании. Кто читает, кто играет в домино. Шахматисты оканчивают слишком затянувшийся турнир, а другие любители черно-белого поля пытаются обыграть друг друга в шашки. Шашисты – народ полусерьезный, полутихий. Они то молча, сосредоточенно переставляют шашки, то разражаются радостным смехом, «слопав» у противника дамку или несколько шашек сразу.

Веселее всего проводят свой досуг любители домино. Они отчаянно спорят из-за каждой «кости»; лупят по столу костяшками, а потом с хохотом прогоняют «козлов» под стол. «Козлы» блеют мерзкими голосами и, выскочив из-под стола, с отчаянной решимостью начинают новую партию.

А время идет. Каждые новые сутки ложатся за кормой судна двумя сотнями миль. Время идет, и красный флажок на карте медленно, но уверенно пододвигается к заветной цели. Мы благополучно пересекли Бискайский залив, миновали Ла-Манш, Па-де-Кале, пересекли Северное море, вошли в тихие и спокойные воды датских проливов. Воздух над нами чист, прозрачен, и мы любуемся красивыми берегами. Слева – Швеция, справа – Дания. И на том и на другом берегу сбегают по зеленым косогорам к воде маленькие, словно игрушечные, городки – красные, желтые, синие, белые дома под черепичными крышами. Около многих домов, да почти у каждого, поднимаются в голубое небо высокие мачты, на которых полощутся государственные флаги. Где флаг – там дом моряка или рыбака. От датского берега к шведскому спешат черно-белые, сверкающие металлом и стеклом морские паромы. Они везут туристов, домохозяек-датчанок, решивших посетить базар или магазины на шведском берегу, и шведов, спешащих в кинотеатр на территории Дании.