Томас Рид - Собрание сочинений, том 2. Оцеола, вождь семинолов. Морской волчонок

Но, помимо этой чудовищной особенности аллигаторов, хорошо известно, что их излюбленной добычей являются собаки. У несчастной гончей, которая в пылу погони за дичью отважится поплыть через поток или лагуну, есть все шансы угодить в пасть этого безобразного зверя.

Тайна раскрылась – по крайней мере, стала ясна причина, которая заставляла аллигатора следовать за мулатом. Но одно оставалось неясным: с какой целью мулат проделывал этот странный маневр?

Когда я увидел, как он пополз на четвереньках, я решил, что он хочет добраться до дому незаметно. Но затем у меня мелькнула другая мысль. Я обратил внимание на то, что он часто и с беспокойством оглядывался назад, как будто хотел скрыться от аллигатора.

Я заметил также, что мулат часто менял направление, как будто желая создать преграду из растений между собой и аллигатором.

Ну что ж, просто-напросто ему взбрела в голову какая-то дикая фантазия. Он узнал о забавном способе приманивать аллигаторов – может быть, старый Хикмэн показал ему, как это делается. Или он сам додумался до этого, наблюдая за аллигаторами во время рубки леса вблизи болот. Он вел за собой к дому аллигатора с какой-то странной целью – может быть, он хотел показать его своим товарищам, или просто сыграть с ними шутку, или устроить бой между аллигатором и собаками, или вообще что-нибудь в этом роде.

Я не мог разгадать его намерения и, вероятно, не стал бы об этом и думать, если бы два-три незначительных обстоятельства не привлекли моего внимания. Меня поразила та особенная настойчивость, с которой мулат стремился к успешному достижению своей цели. Он не щадил ни сил, ни времени. Правда, день был не рабочий, а праздничный, и Желтый Джек мог свободно располагать собой. Но не в обычае мулата было вставать так рано, и к тому же затраченные им усилия отнюдь не соответствовали его обычной беззаботной лени. Что-то важное побуждало его действовать. Но что именно? Я просто терялся в догадках.

Наблюдая за ним, я чувствовал, что мне как-то не по себе. Это ощущение невозможно передать, и я могу объяснить его разве только тем, что мулат был злым, нехорошим человеком. Я знал, что он способен на любую подлость. Но какой вред собирался он причинить с помощью аллигатора? Ведь на суше никто не боится аллигаторов, здесь они никому не опасны.

Если бы не это чувство, я бросил бы наблюдать за ним и снова занялся бы оленями, которые тем временем подошли почти к самому моему укрытию. Но я преодолел искушение и снова стал следить за мулатом.

Вскоре мое недоумение разрешилось. Желтый Джек приблизился к краю бассейна, но не вошел в него. Обогнув заросли, он направился к апельсиновой роще. В этом месте была калитка; мулат вошел в нее и оставил открытой. Время от времени он снова заставлял щенка визжать, хотя в этом не было особой нужды, так как аллигатор теперь находился совсем близко.

Я мог хорошо рассмотреть чудовищного зверя. Он не принадлежал к разновидности крупных аллигаторов, хотя от морды до конца хвоста было футов двенадцать. Продвигаясь, аллигатор цеплялся за землю когтями широких перепончатых лап. Его шероховатая синевато-коричневая кожа была покрыта скользкой слизью, поблескивавшей на солнце, а между ромбовидными чешуйками налипли большие комья болотной тины. Аллигатор был, по-видимому, очень возбужден и при каждом движении собаки обнаруживал явные признаки ярости. Он приподнимался на своих мощных лапах, вскидывал вверх голову, как бы желая разглядеть добычу, рассекал хвостом воздух и раздувался почти вдвое по сравнению со своей обычной толщиной. В то же время он издавал звуки, напоминавшие отдаленный гром, а запах мускуса, исходивший от него, наполнял воздух душными испарениями. Трудно представить себе что-нибудь более отвратительное, чем это чудовище! Даже легендарный дракон не мог бы выглядеть ужаснее.

Аллигатор, не останавливаясь, проволок свое длинное тело через калитку, но дальше зеленые листья скрыли от меня омерзительное пресмыкающееся.

Я обернулся в сторону дома, продолжая наблюдать за мулатом. Отсюда я мог видеть почти весь бассейн. Между апельсиновой рощей и большим бассейном находился искусственный пруд, всего несколько ярдов в длину. Дно его покрывала вода, которую накачивали насосом из главного бассейна. Это был так называемый «черепаший садок», где специально откармливали черепах для стола. Мой отец сохранил свое виргинское гостеприимство, а во Флориде такое редкое лакомство раздобыть нетрудно.