Георгий Яффе - Тихоокеанские румбы

Кончилось свежее мясо. «Стремительный» отдает буксир, подходит с подветренной стороны к «Устилугу», принимает с него несколько бараньих туш. Искусно маневрируя, он подходит к доку сзади и, уравняв скорость, держится в метре от среза стапель-палубы. Бросается бросательный конец, и по нему бараньи туши переправляются на док. Вместе с ними передается и менее приятное сообщение: судовой врач с «Устилуга» будет делать прививки против какой-то экзотической хвори. Без этих прививок нас могут в Порт-Саиде поставить в карантин.

Врача Веру Митрофановну переправить на док сложнее. Вера Митрофановна, обвязанная концом, висит на шторм-трапе, выжидая подходящий момент, чтобы прыгнуть на стапель-палубу. Миг — и мужественная женщина на полубаке буксира. «Стремительный» подходит к доку сзади, и Вера Митрофановна, разбежавшись, прыгает прямо на руки ловящего ее Виктора Минина. Только ему, с его ростом и мощью, под сипу такой цирковой трюк. Обратно доктора будем пересаживать уже в Порт-Саиде.

С рассветом справа по носу показались в дымке неясные очертания низкого берега и на его фоне — взметнувшаяся к небу стрелка маяка Рас-эль-Барр в устье Дамиетты, восточного рукава дельты Нила. До Порт-Саида остается пара десятков миль.

Сначала видны суда. Потом — низкий, желтый, песчаный берег с редкими пальмами. И, наконец, группа зданий с возвышающимися над ними куполами и минаретами. Это Порт-Саид, в прошлом — город притонов, игорных домов. Сегодня Порт-Саид — форпост молодой республики, город нового арабского пролетариата [1] В результате израильской агрессии — войн 1967 и 1973 гг., непрекращающихся провокаций, Порт-Саид уже не привлекает минаретами и куполами — они разрушены варварскими бомбардировками и артиллерийскими обстрелами. Многое из того, что мы видели незадолго до начала провокационной войны на Ближнем Востоке, к сожалению, разрушено. Мы были одними из последних, кому довелось видеть Суэцкий канал таким, каким он стал в руках его законного владельца — египетского народа. .

Рейд заполнен судами. Первое, что бросается в глаза, — громада шарового цвета с непривычно смещенной к борту надстройкой. Это английский авианосец «Альбион» направляющийся, как потом мы узнали, на восток, к островам Бахрейн, в Сингапур и дальше. Видать, плохи дела у англичан в тех местах.

«Устилуг» становится на якорь, левый буксир отдает совсем, а правый укорачивает до пятидесяти метров (работа, прямо скажем, нелегкая), «Стремительный» берет нас с кормы на свой буксир, отходит, натягивая «г», и тоже отдам якорь. Стоим «на растяжке», ждем агентов, представителей властей для оформления прихода и прохода через канал, заказанные буксиры, лоцмана… Но никто не прибывает. «Стремительный» пытается вызвать порт по радио — безрезультатно. Ждем…

С моря подходят один за другим суда, в основном танкера, под всеми флагами мира, крупные, в большинстве новейшей постройки, грузоподъемностью сорок-пятьдесят тысяч тонн, некоторые больше шестидесяти тысяч.

Больше всего судов под флагом Либерии. Откуда у мой маленькой, бедной африканской страны такой большой торговый флот (второе место в мире)! Для неискушенного человека это загадка, но разгадывается она очень просто. Либерия предоставляет свой флаг всем желающим судовладельцам, независимо от национальности, за незначительную пошлину. Эксплуатация моряков на этих судах самая жестокая.

Движение в канале одностороннее, пропускают ежесуточно три каравана — один с юга, обычно он очень большой, и два с севера. Расходятся караваны в новом канале Баллах и в Большом Горьком озере, иногда озере Тимсах у Измаилии, реже в самом канале, швартуясь в специально отведенных местах и пропуская встречные суда. Из Порт-Саида один караван отправляется утром, в 7-00, второй в 23–00. С юга, из Суэца, встречный караван выходит в 4-30. К утреннему каравану мы уже опоздали, к вечернему, вероятно, тоже: оформление нужно начинать не позже чем за пять часов до начала движения.

Ветер и зыбь снова усилились, и наш «глиняный горшок», как шутя окрестил док Володя Барков, сильно раскачивается. Старший моторист Михеев ворчит и ругает на чем свет стоит «жебе», так он ласково называет док (по первым буквам — железобетон). Ему надо что-то сделать на верстаке, какую-то точную работу, а качка не дает.

Уже смеркалось, когда по радиотелефону «Акация» услышали — кто-то вызывает на русском языке. Оказалось, что танкер «Мардяканы» Каспийского пароходства зовет нас по просьбе агента. Господин Асван интересуется дополнительными сведениями о доке и сообщает, что буксиров для проводки дока по каналу сейчас нет, нужно ждать их прибытия. Нет пока и достаточно мощного буксира, чтобы завести нас порт.