Леонид Платов - Когти тигра (сборник)

Гальченко признавался мне, что, отстукивая ключом очередное свое донесение, он плакал — неудержимо, давясь слезами, почти не видя ничего из-за слез перед собой. Если бы ему приказали из штаба: «Оставь рацию, возьми свою винтовку, незаметно подползи к десантникам, которые бестолково топчутся вокруг горящего дома, и убей их командира, отомсти за Калиновского, Галушку, Тюрина, Конопицына, Тимохина!» — он с восторгом, с огромным душевным подъемом выполнил бы это приказание. Но разве мог он оставить рацию? В данных условиях именно она являлась его смертоносным оружием, а не эта бесполезно лежащая рядом винтовка.

А что будет дальше? Гальченко не задумывался над этим. Привык за год пребывания на посту к безоговорочному выполнению приказа. Ему было приказано принять вахту у погибшего Тимохина, он и принял ее. И будет держать связь со штабом флотилии, пока не погибнет, как Тимохин.

Он, краснофлотец Гальченко, — последний связист Потаенной! Пока он жив и рация его в порядке, жив и пост!

Вот каким примерно был ход тогдашних его рассуждений.

Однако война на то и война, чтобы изобиловать самыми крутыми, неожиданными поворотами — мы с вами уже говорили об этом. Поэтому возможность той или иной, благоприятной или неблагоприятной случайности никогда не рекомендуется упускать из виду.

Случайность в данном случае была благоприятная.

Штабу флотилии удалось связаться по радио с одним из наших самолетов, который летел на выполнение задания и находился в настоящее время неподалеку от Потаенной. Летчика тотчас же перенацелили на Потаенную. Он, по расчету времени, должен был появиться над нею через пятнадцать-двадцать минут.

Об этом мы тотчас же сообщили на пост.

Сердце Гальченко подпрыгнуло в груди. Но потом он вспомнил, что ему уже не с кем поделиться этой радостью. Товарищей его нет. На посту хозяйничают фашисты.

И все-таки помощь близка! Где-то над восточной частью Карского моря наш самолет прорубается пропеллером сквозь туман или пронизывает снежные заряды. Через каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут он будет здесь и обрушит бомбы на головы фашистов! Погибшие связисты Потаенной будут отмщены!

Гальченко не подозревал о том, что командир корабельного десанта отрядил нескольких человек вместе с переводчиком для обследования старого медного рудника. Вот вам еще одно доказательство в пользу того, что у подводников переводчиком был именно Атька! О местонахождении рудника мог знать он от Абабкова.

Почему-то гитлеровцы двинулись к Гальченко кружным путем, обходя многочисленные лайды, возникавшие у них на пути. Так получилось, что они зашли к нему с тыла и, обнаружив его среди валунов и свай, были поражены этим не меньше, чем сам Гальченко, который поднял глаза и увидел: его со всех сторон обступили черные комбинезоны! Он даже не успел протянуть руку к своей винтовке, как был схвачен.

— Шестой! — возбужденно горланили вокруг него. — Оказывается, русских шесть, а не пять! Здесь прячется их шестой связист! Ого! У него рация? Выбивайте его прикладами оттуда, ну! За ногу хватай, за ногу!.. Так! Тащите его, тащите!..

Лапы у немецко-фашистских десантников были липкие, мокрые. Гальченко охватило омерзение. Ему показалось, что это многорукий спрут вцепился в него, выволакивая из укрытия. Он отчаянно забарахтался отбиваясь.

— Черт! Он укусил меня, проклятый звереныш! Наподдай ему, Людвиг!

Гальченко швырнули на землю, подняли, опять швырнули, продолжая избивать кулаками, каблуками, прикладами автоматов.

И все время слышен был рядом увещевающий голос:

— Легче, легче! Вы же убьете его! А он нужен для допроса!

Гальченко смутно помнит, что его куда-то волокли, поддерживая под руки. Потом он потерял сознание…

Очнулся Гальченко, лежа ничком на земле. В нос ему бил едкий запах пороховых газов и гари. Значит, его притащили на пожарище?

Кто-то радостно крикнул:

— Я нашел это в кармане у него, господин лейтенант!

Что это нашли у него в кармане? Нет, немцы говорят не о нем. Через Гальченко бесцеремонно перешагнули, как через бревно, причем задели ботинком за ухо.

И вот какой отрывистый разговор услышал он над собой, лежа по-прежнему ничком, совершенно неподвижно.

— Покажите! Обрывок карты?

— Да, господин лейтенант. Чудом уцелевший.

— Но где левая ее половина?

— Сгорела, надо полагать.

— Досадно. На этом обрывке только город. Как название его — вот, в верхнем углу? Переведите! Порт назначения? Никогда не слышал о таком порте. А вы слышали? Вы же бывший гидрограф, бывший офицер русского флота.