Иван Охлобыстин: Тайна двух океанов

Океан бушевал вокруг корабля.

Потом корабль накрыла гигантская холодная волна. После нее на пустой палубе остались только разноцветные прямоугольники мокрых кредитных карт.
Длинные пологие волны вздымались и медленно катились вдаль. После жестокого урагана спрятавшаяся было в глубинах жизнь вновь закипала на поверхности. Эта полная движения и красок картина совсем не привлекала, однако, внимания трех человек, пытливо осматривавших все пространство вокруг, вплоть до далекого горизонта. Они стояли на овальной ровной площадке, огороженной легкими перилами, на вершине небольшого холма из гофрированного металла, окрашенного в сине-зеленый цвет. У переднего конца площадки, почти у самых перил, холм круто уходил вниз, в воду. Двое из этих людей, одетые в ослепительно белые с золотыми пуговицами кители, с золотыми шевронами на рукавах и «крабами» на фуражках, молча осматривали горизонт и гребни далеких валов, глядя в странные инструменты, похожие одновременно на бинокли и подзорные трубы.
Третий, широкоплечий гигант, ссутулившись, стоял у перил, позади начальства, в позе медведя, старающегося соблюдать дисциплину и почтительность. На нем были белоснежная форменка и фуражка-бескозырка.
Длинные усы, обкуренные над губами, светлыми, белокурыми витками свисали ниже подбородка; маленькие глаза на широком, гладко выбритом, курносом лице смотрели немного насмешливо, с добродушной хитрецой. И он, не отрываясь, внимательно и зорко оглядывал поверхность океана.
Солнце скрылось. Быстро, на глазах, сгущались сумерки, как будто снизу, из океана, поднимался гигантский, все более плотный, все гуще синеющий занавес.
Высокий человек в белом кителе опустил наконец свой странный бинокль и махнул рукой.

Несмотря на сгущавшиеся сумерки, были хорошо еще видны его лицо с золотым загаром, светлая острая бородка и тщательно выбритая верхняя губа. Слегка изогнутый, с горбинкой, нос из-за отсутствия усов казался крючковатым, как клюв хищной птицы. Глаза серые, немигающие, всегда полуприкрытые тонкими, с синевой, веками, еще более усиливали это сходство.
Маленький плотный человек с большой головой и великолепной черной бородой, которой позавидовал бы любой древнеассирийский царь, посмотрел на говорившего.

В этот момент гигант вздрогнул, выпрямился и, чуть наклонившись вперед, поднял предостерегающе руку.
Капитан и Лорд остановились. Гигант, как будто превратившись в статую, напряженно прислушивался.
Тихий плеск воды у гофрированных бортов судна лишь подчеркивал тишину над почти уснувшей поверхностью океана.

прервал он самого себя и выбросил руку в том направлении, что и раньше, напряженно вглядываясь куда-то в темноту поверх головы капитана.
Издалека донесся долгий и слабый, как пение комара, звук.