Анатолий Вахов - Трагедия капитана Лигова

Когда Джиллард, ушел, Рандольф спросил отца:

— Что бы ты сделал, если бы тебя обманул Джиллард?

— Он этого никогда не сделает, — засмеялся Дайльтон. — Он слишком хорошо меня знает. Почему ты спросил об этом?

— Я тебе скажу позднее. А все-таки, что бы ты сделал, если бы Джиллард тебя обманул? — настаивал Рандольф.

— Ну, если тебе так хочется знать, — усмехнулся Дайльтон. — Что бы я сделал? — повторил президент, сжав пальцы в кулак, и вдруг повернулся к сыну: — А ты бы что сделал с человеком, обманувшим тебя?

— Убил бы его, — спокойно сказал Рандольф.

— Правильно, молодец! — одобрил Дайльтон. — Только никогда об этом никому не говори. Так почему же ты задал мне этот странный вопрос о Джилларде?

— Читай! — Рандольф вытащил из кармана письмо. — Я вскрыл его, увидев русскую марку. Взял для своей коллекции, а письмо прочитал — оно от Ясинского о Джилларде.

По губам юноши зазмеилась улыбка. Дайльтон взял письмо. Рандольф следил за отцом. Дайльтон поднял глаза на сына:

— Джиллард предатель! Предателей расстреливают!..

Утром Джиллард не застал президента в конторе, но на столе нашел записку: «Жду на «Норде». Советник, у которого болела после вчерашнего кутежа голова, пожал плечами. «Что ему там надо? Старый болван. Сам таскается по судам да еще и меня за собой тянет». Но нужно все же идти.

Русские шхуны стояли у причалов компании Дайльтона, одинокие, пустынные. Команды были отпущены. Оставлены только боцманы. Джиллард по трапу поднялся на «Норд». Здесь его встретил боцман.

— Вас ждут в каюте капитана!

Джиллард отворил дверь. В каюте сидел Дайльтон. Советник бросил шляпу на стол, повалился в кресло:

— Черт, башка трещит. Вечером… — и тут он осекся, увидев глаза Дайльтона. «Что с ним?» Джиллард полез в карман за платком.

— С какого, времени вы на службе у Кисуке Хоаси? — спокойно спросил Дайльтон.

От неожиданности Уильям выронил платок, которым обтирал пот.

— Что?.. Нет… Кисуке…

Президент вытащил из кармана пистолет и направил на советника:

— Всю правду на стол!

— Что вы? — Джиллард съежился, прижался к спинке кресла. — Я же служил вам…

— Это писали вы. — Дайльтон швырнул листок, на котором рукой Джилларда был написан адрес Кисуке Хоаси. Его советник дал Ясинскому для пересылки акций.

— Да… но… так… видите ли… а-а-а…

Выстрел заглушил крик Джилларда. Он сползал на пол. Из простреленного лба текла тоненькая струйка крови. Дайльтон встал, обыскал труп и, взяв свою записку, вышел на палубу. У трапа стоял боцман. Дайльтон сказал:

— Ночью на шлюпке свезешь подальше. Груза на ноги не жалей.

— Хорошо, сэр!

— Получай. — Дайльтон вытащил из кармана пачку долларов. — Будь здоров.

Зябко кутаясь в пуховый платок, хотя в комнате было тепло, Тамара стояла у окна, смотрела на покрывающуюся льдом бухту Золотой Рог. Лед был еще некрепкий, и суда легко его ломали, оставляя за собой дорогу чистой синей воды. Берега бухты и сопки были слегка запорошены снегом. Он искрился на солнце. От берега, у самой воды, на которой вразброс стояло несколько китайских фанз, шла дорога. Она белой пустынной лентой легла через лес и на хребте мыса обрывалась. Долгими часами не сводила глаз с этой седловины Тамара Владиславовна. Чего она ждала, о чем думала?

Когда пришла первая весть о том, что «Геннадий Невельской» не пришел ни в один из портов Японии и стало ясно, что китобои погибли, Тамара слегла в горячке. Алексей, друзья Клементьева были в тревоге за ее жизнь. Она бредила, звала Георгия, умоляла его сойти к ней с корабля, кричала и плакала…

Поправлялась очень медленно и наконец встала. Но это была не прежняя жизнерадостная женщина. Тамара стала молчалива, все о чем-то думала. Она часами простаивала вот так у окна, нем и ночью, следя за входящими в бухту судами. Ей казалось, что вот сейчас должен показаться из-за мыса Голдобина «Геннадий Невельской». Иногда ей уже виделся китобоец. Вот он выходит. Вот его нос с пушкой, вот фок-мачта с бочкой наблюдателя, вот развевается флаг… Она с широко раскрытыми глазами прижималась лицом к стеклу, судорожно впивалась тонкими пальцами в раму окна. Видение исчезало, и Тамара несколько минут стояла растерянная, не понимая, что произошло, а потом бросалась на диван, и ее худые плечи вздрагивали от рыданий…

А когда началась зима и появился первый ледок, Тамара как-то случайно услышала от капитана порта, что если лед забьет вход в бухту Золотой Рог, то суда смогут причаливать в бухте Улисс или Диомид. С тех пор Тамара следила за дорогой, ведущей из этих бухт.