Томас Рид - Морской волчонок

Наконец я дотронулся руками до загадочного столба. При этом у меня было такое настроение, как если б я открыл Северный полюс. С большим удивлением я отметил основательные размеры этого столба. С берега он казался тонким, как шест от граблей, а бочонок — вроде круглой репки. Как же я был удивлен, когда увидел, что на самом деле столб толще моего бедра, а бочонок — больше меня самого! Это была настоящая бочка вместимостью в сорок — пятьдесят литров, насаженная на верхний конец столба. Бочка ослепительно сверкала в солнечных лучах, если смотреть с берега. Когда-то она, может быть, была черной, но совершенно обесцветилась благодаря соленым валам, которые окатывали ее в бурную погоду.

Я ошибся и в вышине столба. С берега он казался не выше человеческого роста, а на самом деле был вышиной с небольшую корабельную мачту: метров семь или восемь.

Я ошибся и насчет площадки островка. Я говорил, что в нем около пятнадцати квадратных метров. На самом деле здесь было по крайней мере полгектара. Островок был усеян камнями всех размеров: от мелкой гальки до камней с человека величиной. Были и более крупные глыбы, внедренные в расселины скал, из которых состоял островок. Все камни были покрыты черной скользкой массой, похожей на деготь, кое-где росли большие пучки водорослей, в том числе знакомый мне вид морской травы, которую я таскал для удобрения картофеля на дядин огород.

Осмотрев сигнальный стол и подивившись на истинные размеры бочки, я стал исследовать риф. Я хотел забрать с собой на память об этой приятной поездке какую-нибудь диковинную раковину. Но это оказалось труднее, чем я думал. Камни были скользки, как если бы их смазали мылом. Я сразу упал и получил несколько основательных ушибов. Я колебался, идти ли мне дальше (мой тузик остался на другой стороне рифа), но вдруг увидел на конце узкой стрелки, выдававшейся в море, целую коллекцию редких раковин и решительно отправился за ними.

Я уже раньше подобрал несколько раковин в расселинах скал; одни были пустые, в других сидели моллюски. Но это были самые обыкновенные раковины: трубянки, сердцевидки, острячки, голубые двустворчатые. Я не раз находил их в морской траве, которой удобряли огороды. Не было ни одной устрицы, о чем я искренне пожалел, потому что я проголодался и с удовольствием съел бы дюжины две. Я находил только маленьких крабов и креветок, но их нельзя есть сырыми.

Я искал морского ежа [3] Морской еж — животное из отряда иглокожих; живет на песчаном морском дне, у берегов, под камнями. , но пока не нашел ни одного. Мне давно уже хотелось найти хорошего ежа. Иногда они попадались у нас на взморье, но редко, и очень ценились. На этом отдаленном рифе они могли быть, и я тщательно обыскивал каждый провал между скалами и каждую расщелину дна.

Вообще я надеялся найти что-нибудь редкое на стрелке. Блестящие раковины, из-за которых я отправился в поход, казались мне все более яркими по мере приближения. Но я не спешил. Я не боялся, что раковины удерут от меня в воду: их обитатели давно покинули свои дома. Я шел с прохладцей, но, дойдя до конца, увидел чудесную вещь. Она была темно-красная, круглая, как апельсин, и гораздо крупнее апельсина. Но я думаю, нечего вам описывать, как выглядит морской еж?

Я взял его в руки и долго любовался его великолепной раскраской. Я был доволен. Для этого стоило съездить на риф.

Я заглянул под панцирь и полюбовался чистенькой белой комнаткой, в которой когда-то жил еж. Через несколько минут я оторвался от панциря и вспомнил о других раковинах. Все они были незнакомы мне. Здесь оказались три или четыре разновидности. Я наполнил ими карманы, набрал полные пригоршни и отправился обратно к лодке. О ужас! Что я увидел!

Раковины, морской еж и все прочее посыпалось у меня из рук, и сам я едва не свалился на них как подкошенный. Лодка! Лодка! Где моя лодка?

Куда делась лодка? Утонула?

Хуже: она уплыла.

Я видел ее вдалеке, она медленно удалялась от рифа. Тут не было ничего таинственного. Я не привязал ее и даже не вытянул конец каната на берег, а бриз, который теперь стал свежее, вывел ее из бухточки и погнал по воде.

Сначала я был поражен, потом мое удивление перешло в тревогу. Как мне достать лодку? Как вернуть ее к рифу? Проплыть пять километров, отделяющих меня от берега? Я этого не сделал бы и ценой жизни. Нет надежды, что кто-нибудь придет на помощь. Никто не видел, как я отправлялся в путешествие. Никто не заметит и самого тузика. Ведь на таком расстоянии, как я сам убедился, и большие предметы плохо видны. Казалось, что скалы рифа выступают над водой не больше чем на сорок сантиметров, а на самом деле здесь было больше полутора метров. Нет, конечно, никто не обратит внимания на мое бедственное положение — разве что кто-нибудь посмотрит в подзорную трубу. На это было мало шансов.