Януш Мейсснер: Зеленые ворота

Там уже воцарилась такая давка, что пришлось вызвать городскую стражу, чтобы освободить место для советников. «Йовиш» увязал в заторах, прорывался, цеплялся за барки и баржи, стоящие у левого берега, срывал их со швартов и снова мчал вперед, подгоняемый ветром. Три портовых балингера с Лятарни напрасно пытались его догнать. Перед самым устьем Мотлавы течение снесло его на средину русла, а мощный порыв ветра понес прямо на барьер. Раздался треск, толстая сосновая балка поддалась, лопнула посередине как жалкая щепка и каравелла влетела в порт.

Теперь она плыла зигзагом, направляясь то к левому, то к правому берегу, носимая ветром и течением, а тело хафенмейстера колыхалось над носовой надстройкой, словно в непрестанных колебаниях и сомнениях указывая дорогу.

Ужас охватил зрителей. Можно было в самом деле поверить, что какой-то злой дух завладел опустевшим кораблем. Как иначе он мог бы попасть сюда? Кто ещё мог им управлять?

Люди осеняли себя знаком креста, церковные колокола били набат, ветер свистел, выл, сметал с крыш тучи снега и раскачивал труп повешенного. Наверняка целый хоровод дьяволов и упырей окружал тело Готарда Ведеке, а на палубе «Йовиша» ими так и кишело. То один, то другой горожанин с опасением поглядывал на снежную дымку, высматривая в её завихрениях ведьм и демонов, которые собрались здесь из адских узилищ.

Тут ветер на короткий миг утих, а потом вдруг с удесятеренной силой налетел на каравеллу с северо-востока. Корабль склонился под его внезапным ударом, пролетел вдоль Оловянки и со страшным грохотом врезался в Длинную набережную.

Мощный удар сотряс мачты, и верхняя марсарея сорвала крепления и вместе со своим грузом рухнула на каменный парапет.

Ян Куна, прозванный Мартеном, был захвачен сильным отрядом городской стражи и ротой солдат с Лятарни неподалеку от Оливы, по дороге из Пуцка в Гданьск. Во вторых санях он вез тело своего помощника, Стефана Грабинского, которое — как признал позднее — хотел передать его матери, проживающей в доме Генриха Шульца на улице Поврожничей. Сопровождали его только двое молодых боцманов; оба полегли в схватке, которая завязалась в лесу неподалеку от монастыря цистерцианцев, а он сам, многократно раненый, в конце концов сдался и был доставлен в Катовню.

Там некий жалостливый монах из монастыря доминиканцев перевязал ему раны, и на просьбы его, подкрепленные приличным вознаграждением, согласился уведомить ротмистра Бекеша или пуцкого старосту о том, что произошло.

Господа эти уже знали о развитии событий на рейде под Лятарней, поскольку Мартен, не застав никого из них в Пуцке, поручил Ворсту доложить им о происшедшем. Сам он, тревожась за жизнь и здоровье Марии Франчески, решил немедленно отправиться на Холендры, чтобы забрать её оттуда. При этом он рассчитывал на помощь Генриха Шульца, особенно по части передачи Ядвиге Грабинской известия о смерти сына.

Не имея возможности показаться в городе, Ян ещё намеревался просить его озаботиться доставкой тела Стефана и его погребением.

Но Генрих его предал — на этот раз открыто и окончательно. Ведь именно он уведомил советников, что убийца Готарда Ведеке наверняка в тот же день попытается приехать в усадьбу пани фон Хетбарк, якобы для подписания некоего соглашения.

— Его ничто не удержит, — заявил Шульц в ответ на сомнения, высказанные членами Сената. — Во-первых, верит в свою безнаказанность, как капер Его королевского величества. Во-вторых, нуждается в деньгах, которые ему обещаны.

Упредив таким образом приезд Мартена, Шульц однако твердо потребовал, чтобы уважался покой дома его тетушки и подал мысль устроить засаду в лесу под Оливой.

И злодейский план полностью удался. Одним махом он добился доверия советников и — как полагал — навсегда избавился от Мартена, перед которым испытывал непрестанные опасения. А поскольку и Готард Ведеке заплатил смертью за свое заигрывание с Марией Франческой, сеньорита теперь оставалась в его полной власти.

Что касалось «Зефира», Генрих не терял надежды, что тот ему достанется, как только голова Мартена падет под топором палача. У Яна Куны не было наследников, его имущество наверняка будет конфисковано в пользу семьи Готарда и на покрытие убытков, понесенных портом. Тогда и можно будет недорого купить корабль, а потом переделать его в торговое судно.

С Шульца было уже довольно рискованных затей, и в их числе каперства, которое ещё до недавнего времени его так привлекало. Правда, его соблазняли богатые трофеи (а прекрасная шуба, попавшая ему в руки после скандальной сцены на Холендрах, казалось, свидетельствовала, что последняя экспедиция Мартена принесла их немало), но даже как арматор каперских судов он сыт был приключениями по горло.