— Продайте ваши пукалки огородникам! — вопил чей-то пронзительный голос. — Они их приспособят грядки поливать!
— Нет-нет, — перекрикивал его другой. — Поставьте из них клизму хафенмейстеру! Это ему пойдет на пользу!
— Дайте его нам!
— Кидайте его в воду на канате! Мы отбуксируем его в Пуцк, чтобы подостыл!
Слышно это было на милю — возможно и на берегу тоже.
Ведеке был сыт всем по горло. Лучше было признать поражение и вернуться, чем и впредь нарываться на такой позор.
Он уже открыл было рот, чтобы дать команду опозоренному штурману, когда «Зефир» вдруг взял курс прямо на корму «Йовиша», а потом поравнялся с ним бортами буквально на расстоянии броска камнем.
Хафенмейстер онемел. Неужели корсар готовился к абордажу? Не похоже…Он отчетливо видел рослую фигуру Мартена, который стоял на мостике за штурвалом, положив ладонь на плечо своего помощника. Оба смотрели в его сторону. Мартен бросил какую-то реплику, и Грабинский рассмеялся.
Ведеке подумал, что они удивительно похожи, и что каждый из них напоминает ему ещё кого-то. Но кого? Когда он порылся в глубинах памяти, на поверхность всплыли вначале черты лица, а потом и имя того человека: Кароль Куна!
Он содрогнулся. Все опасения отца, его предостережения, которые он высмеивал, показались ему вдруг верными и весомыми. Ведеке окинул взглядом палубу «Зефира». Две шеренги отборных стрелков с оружием у ноги стояли вдоль борта.
Маневровые вахты быстро и ловко подбирали паруса, равняя ход корабля со скоростью каравеллы. Среди отборной, прекрасно обученной команды не было заметно ни малейшего замешательства или суеты. Но спокойствие и молчание, царившие там, показались ему от того лишь ужаснее.
« — Спасаться! — промелькнуло у него в голове. — Защищаться! Отстреливаться!»
Оглянулся на стоявшего за ним Крафта, совершенно отупевшего и беспомощного.
— Картечницы! — прохрипел он. — Где картечницы и мушкеты?
Штурман совершенно позабыл о них. Те стояли на стеллажах в кубрике, вычищенные, сверкающие, новые, никогда до той поры не пользуемые, кроме редких учений.
Кинулся к носовой надстройке, но громкий окрик с «Зефира» осадил его на месте.
— Стоять! — рявкнул Мартен. — Если кто из вас шевельнется, велю стрелять!
— Я не собираюсь вас атаковать, — продолжал он, обращаясь ко всему экипажу «Йовиша», — хотя мог бы потопить ваш корабль одним залпом. Но я не держу на вас зла и не считаю неприятелями, хоть вы и открыли по мне огонь без предупреждения, как по бешеному псу. Знаю, что сделали это по приказу хафенмейстера и только он ответит за такое поведение, но не передо мной, а перед королевским судом. Потому хочу его забрать в Пуцк и — видит Бог — сделаю это немедленно, а кто осмелится стать мне на пути, тому пуля в лоб!
Ведеке слушал эту возмутительную речь, и, казалось, кровь вскипала у него в жилах. Он знал, чувствовал, что никто из стада бесстыжих матросов и боцманов, разжиревших на доброй еде и получавших немалое жалование из гданьской казны, не захочет рисковать головой за его свободу и жизнь.»Йовиш» действительно отдавался на милость Мартена. На разряженные орудия каравеллы смотрели готовые к стрельбе жерла его полукартаунов, и каждый мог детально видеть, что наведены те были ниже ватерлинии. На палубе же два десятка мушкетеров скалили зубы в издевательской ухмылке, и казалось смотрели они только на полумертвого от страха хафенмейстера.
— Спустить все паруса! — крикнул Мартен. — Живо!
Ведеке охнул. Бесстыдный приказ был немедленно исполнен его собственными людьми! Значит он погиб… Если этот сын и внук колдуньи велит его обезоружить и связать, они это сделают!
Отчаяние заставило его действовать. Подскочив к окаменевшему от потрясения штурману, вырвал у него из-за пояса пистолет и выстрелил в Мартена через десятиярдовую полоску воды, разделявшие борта кораблей.
Тишину разорвал грохот выстрела, звук падения тела и стон смертельно раненого человека. Мартен обернулся. Стефан Грабинский лежал у его ног с разбитой пулей головой.
То, что последовало через мгновение и разыгралось в следующих несколько минут, носило все признаки отчаянной мести. Канаты с четырехзубыми крюками как взбешенные змеи рухнули на «Йовиша», зацепили ванты и стянули вплотную борта кораблей, а Мартен во главе толпы головорезов ринулся вперед, разметал онемевших матросов и ворвался на мостик.
Ведеке не успел даже крикнуть. Его огрели обухом по голове, а потом едва не разорвали на части. Он был ещё жив, когда почувствовал затягивавшуюся на шее веревку, но это был последний проблеск его сознания. Петля затянулась, и тело хафенмейстера, которое волокли по палубе к фокмачте, содрогалось в агонии.
Читать дальше