Оуэн Чейз - Повествование о китобойце «Эссекс»

23-го ноября. В сундуке моем, который мне посчастливилось сохранить, было несколько мелких предметов, которые оказались для нас очень полезными; среди прочего: восемь-десять кусков писчей бумаги, свинцовый карандаш, комплект одежды, три маленьких рыболовных крючка, складной нож, служащий нам помимо прочих полезных целей еще и лезвием. Продолжать делать какие-нибудь записи я мог, однако, с большим трудом из-за непрекращающейся качки, неустойчивости бота и постоянных морских брызг. Вдобавок к перечисленных предметам, в лодке был фонарь, пороховница и две-три свечи, всегда хранящиеся там во время китовой охоты. Вдобавок ко всему этому, капитан сохранил мушкет, два пистоля и банку с приблизительно двумя фунтами пороху; последний он разделил в равных долях меж тремя лодками, и дал второму помощнику и мне по пистолю. Когда пришло утро, мы оказались довольно близко друг к другу, а ветер значительно усилился со вчерашнего дня; посему мы вынуждены были зарифить паруса, и хотя не ожидали какой-нибудь особенно большой опасности от тогдашней силы ветра, в лодках стало весьма неудобно из-за частых брызг волн, отчего тела наши были все время мокрыми от соленой пены. Мы, однако, держались курса до двенадцати часов, когда произвели вычисления, елико способны были в условиях того, что вода нас обливала, а море делало бот крайне неустойчивым. В этот день мы оказались на широте 0˚58’ S, снова перейдя экватор. Мы бросили мысль продолжать хоть сколько-нибудь правильный долготный подсчет, не имея ни телескопа, ни лаглиня. Ветер немного умерился после полудня, но к ночи снова начал дуть почти ураганом. Мы начали теперь опасаться за маленькую барку нашу; она была так худо рассчитана, с точки зрения силы, чтобы противостоять волнению моря, что требовался постоянный труд одного человека, чтобы держать ее сухой. После полудня нас окружили дельфины, которые в огромном количестве играли вокруг нас и следовали за нами всю ночь.

24-го ноября. С предыдущего дня ветер не утих, и волнение моря поднялось до очень сильного, и увеличило, если это еще возможно, крайнее неудобство положения нашего. Более всего прочего к несчастьям нашим добавило то, что все наши усилия по сохранению провианта оказались в большой степени тщетны; бот неожиданно захлестнула большая волна и повредила часть провизии, прежде чем мы успели ее подхватить; своевременным уходом и большим тщанием мы, однако, смогли сделать ее съедобной и предохранить от подобного урона остаток. Провиант сделался для нас предметом крайнего беспокойства; ожидание, воистину само по себе скудное, на котором зиждилось окончательное наше спасение, сразу же сменилось бы на совершенную безнадежность, лишись мы провизии, единственного средства поддержания в нас не только физической силы, но и самого рассудка; и с этих пор превыше всего прочего он стал для нас предметом забот и усилий наивеличайших.

На следующий день мы выяснили, что в капитанской лодке часть провизии постигла ночью та же участь; оба каковых происшествия послужили к пробуждению в нас еще более сильного чувства скудости надежды на людские силы, что имелись в нашем распоряжении, и указали нам на нашу полную зависимость от божественной помощи, в коей тем больше мы нуждались.

25-го ноября. Никакого изменения ветра все еще не случилось, и в прошлую ночь мы претерпели такую же сырую и неприятную погоду, как и в предыдущую. Около восьми часов утра мы обнаружили, что в бот наш стала быстро прибывать вода, и в несколько минут ее стало столько, что мы всерьез встревожились за безопасность нашу; мы тут же стали искать по всей лодке течь, и, отодрав перекрытие или настил около носа, увидели, что вода проникает через одну из щелей, или наружных бортов, разошедшихся там; и стали измышлять способ починить его. Огромной сложностью было то, что течь находилась в днище бота, примерно в шести дюймах от поверхности воды; следовательно, было необходимо получить доступ к его наружности, чтобы снова его укрепить: имея течь с подветренной стороны, мы повернули оверштаг, от чего он почти поднялся над водой; капитан, который в то время был впереди нас, увидав наши маневры, укоротил парус и вскоре галсами подошел к нам. Я уведомил его о нашем положении, и он немедленно встал рядом для оказания помощи. Приказав всем в лодке собраться на одном борту, мы сильно накренили другой, так что течь оказалась над водой, и тогда нам, с небольшими трудностями, удалось вогнать несколько гвоздей и закрепить их, немало сверх наших ожиданий. Этим, казалось бы, незначительным происшествием были вызваны необычного свойства страхи. Вспоминая о том, какому легкому судну мы предались; вся безопасность наша состояла единственно в его прочности на многие, по всей вероятности, недели, не стоит удивляться, что небольшое происшествие это не только изрядно подавило дух наш, но и бросило огромную тень на естественные виды на спасение наше. В данном случае нам дало возможность спастись от неизбежной гибели еще и обладание несколькими гвоздями, без которых (не посчастливься нам спасти их с корабля) мы бы, по всем расчетам, пропали; мы все еще были подвержены повторению подобного же происшествия, или, возможно, даже худшего, поскольку в продолжение нашего путешествия в сильное и постоянное волнение непрочность и слабость лодки нашей будут только возрастать, и ослабление единственного гвоздя в ее днище означит верную смерть нашу. Мы не хотели добавлять это соображение к несчастьям положения нашего.