Андрей Некрасов - Морские сапоги. Рассказы

— Да на что тебе жаканы?

— Ну как на что? А вдруг медведя встречу.

— Где там медведь, — говорим. — Медведей такие, как ты, стрелки давно распугали. Обойдешься.

Так и пошли. Подгребли к берегу. Разбрелись. Кто шестом орудует, кто половчее — по сучьям вверх. Кедровки шум подняли — не говори. Дружный народ и красавица птица, что твой фазан.

Серый прицелился было, но тут таежники наши накрепко заказали: кедровку не тронь. Это наш закон таежный. И вообще шел бы ты в сторонку или вглубь, в тайгу, — там и промышляй. А то хоть стрелок ты отменный, а всяко бывает: не ровен час, промахнешься да глаз кому выбьешь. Ступай, ни пера тебе, ни пуху.

Он пошумел было, да против народа-то не пойдешь. Побрел в тайгу.

И началась охота: у нас своя, у него своя.

Шишка веская, красная, как бурак, пушком подернулась, смолой облилась. Ну — прелесть. И орех крупный и вполне уже налитой… Мы мешки набиваем. Ну, однако, и он там в тайге, видать, не зевает. Слышим: бах-бах дуплетом. Кого-то, значит, опять приговорил.

И только он разговелся, слышим, бежит напролом, только кусты трещат. Никак, и вправду на медведя набрел наш Серый?

АН, глядь, Серый, да не наш. Дикий козел, здоровенный, гладкий, рога серпом. Выдрался из тайги, нас увидел, замер. Бока так и ходят. Глаза — как сливы, озирается… И только он было повернул назад в тайгу, а там наш охотник еще дуплет…

Козел глазищами зыркнул, бякнул тоненьким голоском да вприпрыжку к реке. Тут ярок невысокий. Он с разбегу в воду — и вплавь на ту сторону.

Ребята шесты побросали, сбились на яру. Козел, бедняга, плывет, спешит, оглядывается. На берегу свистят, гогочут. Куда там — комедия!

Тут и Серый вышел на шум. Увидал козла. Эх, загорелось ему по крупной дичи руку попробовать! Да где там — далеко уплыл козел-то.

Механик наш к шлюпке.

— Айда, ребята, кто со мной?

Ну и нашлись, конечно, добровольцы. На такую забаву всегда недоумки найдутся. По-скорому весла в уключины, отпихнулись, гребут. Шлюпка летит как ракета. А механик стоит на носу, ружье на изготовку. Вот уже на выстрел подошли. Серый прицелился. Бах!

А козел только рогами тряхнул да ходу прибавил. Серый второй заряд ему — все равно результат один. Где там, с такой дистанции дробью. У козла шерсть, как войлок. Разве пробьешь?

Охотник наш опять заряжает. Вот тут бы ему жаканы в самый раз. Да нет жаканов-то. А козлу и плыть-то всего ничего осталось. Ну, правда, и шлюпка его настигает — вот-вот на таран пойдет. Серый в упор, можно сказать, два заряда ему послал, а тот, нечистая сила, только бякнул в ответ, обернулся да будто язык ему показал. Вот незадача.

А шлюпка совсем уже рядом. Шагов десять осталось. Пять шагов… Три… Серый встал в рост на носу, за стволы свое дареное ружье схватил, замахнулся. Прикладом целит в голову козлу. И надо же такой случай: Вася Грунин, моторист, загляделся, веслом «леща поймал». Шлюпка качнулась чуть-чуток. Серый тоже качнулся и промахнул мимо головы-то. Прикладом-то промахнул, а ремнем за рога как раз зацепил. Ну и потерял равновесие, понятно. Сам-то удержался, не смайнался в реку, а ружье свое отпустил. Ребята ему весло подают. Да пока снимали весло, чуть поотстали. Навалились в три весла. Вот-вот догонят, а козел тем временем до отмели доплыл. Вот спина из воды показалась, хвост. И, глядим, вприпрыжку на бережок. А ружье у него висит на груди, как у автоматчика.

Вышел козел. Оглянулся на охотников, боками тряхнул — аж радуга поднялась — и неторопливо, рысцой, в тайгу направился. И с ружьем, со всем. Так и ушел…

Смеху тут было, куда там. Ребята скулят:

— Вот придет к своей козе, дощечку на прикладе покажет, врать начнет: «Смотри, мол, боевая подруга, меня за отличную работу чем наградили». Там, глядишь, козлятки соберутся, поздравлять станут…

И тут слышим гудок сверху. Идет наш караван. Кончай забаву — чалиться нужно. Собрали мешки, погрузились и к борту.

Серый наш с неделю козлом на людей смотрел. Потом отошел. Хотел было новое ружье покупать, да раздумал. Как пришли в Туруханск, он охотнику одному весь свой боевой припас продал. Вот тут к месту пришлись и дробь и жаканы…

А Серого в этот год опять наградили: кинокамеру ему поднесли. Вот это дело: и шуму меньше, и занятие человеку, и народу удовольствие. Иной раз такое снимет да покажет — вся команда лежит, за животы держится. А он об одном горюет: «Был бы тогда аппарат — снял бы, как козел с ружьем в тайгу пошел. Вот бы кадр получился! Мне бы, говорит, за него премию дали, не иначе».