Чарльз Кингсли - Вперед, на Запад!

И Эмиас нетерпеливо потряс мечом.

За все утро англичане не видели ни единого живого существа, даже пролетающей чайки.

В полдень все спустились вниз обедать — все кроме Эмиаса. Но не прошло и пяти минут, как с палубы загремел его голос: «вон они!» — и в одно мгновение все вскарабкались на решетчатый люк с наибольшей быстротой, какую допускала неистовая качка.

Да, вот «Святая Катарина». Тучи внезапно разорвались, и клочок голубого неба на юге позволил потоку солнечных лучей упасть на ее высокие мачты и величественный корпус, качающийся на расстоянии четырех-пяти миль к востоку. Но земли нигде не было видно.

— Она там, а мы здесь! — сказал Карри. — Но где это «здесь» и «там»?

— Не все ли равно, — ответил Эмиас, оглядывая корабль холодными и страшными голубыми глазами. — Можем мы добраться до нее?

— Только, если кто-нибудь выскочит за борт и станет толкать нас сзади, — сказал Карри. — Я спустился бы вниз доесть мою макрель, если бы качка не сбросила ее под стол, на радость тараканам.

— Не шути, Билль! Я не могу этого вынести, — сказал Эмиас таким дрожащим голосом, что Карри посмотрел на него. Он весь трясся как осиновый лист. Карри взял его за руку и отвел в сторону.

— Дорогой старый друг, — сказал Билль, когда Эмиас прислонился к бульварку, — что это значит? Ты сам на себя не похож. И ты такой уже четыре дня.

— Да. Потому что я — не Эмиас Лэй. Я — мститель. Не спорь со мной, Билль. Когда все будет кончено, я стану прежним веселым Эмиасом.

И Карри грустно ушел. Спускаясь в решетчатый люк, он оглянулся. Эмиас достал оселок из кармана и точил лезвие меча, как будто подчиняясь роковому приговору: вечно точить и точить.

Тягостный день кончался. Тучи снова заволокли голубое пятно, и стало темно, как прежде. С каждым мгновением делалось все более душно, и время от времени отдаленный рокот сотрясал воздух. Нельзя было ничего сделать, чтобы уменьшить расстояние между двумя кораблями, так как на «Мести» осталась всего одна лодка, и та была слишком мала, чтобы взять корабль на буксир.

Около двух часов к Эмиасу подошел Иео.

— Теперь он наш, сэр. Прилив шел на восток эти два часа. Наш, как лисица в капкане. Сам Сатана не вырвет его у нас.

Пока он говорил, где-то на западе раздалось сердитое громыханье, все ближе и громче — и снова все стихло. Все посмотрели друг на друга. Лишь Эмиас не шелохнулся.

— Надвигается шторм, — сказал он, — и вместе с ним ветер. На этот раз вперед на восток, мои веселые молодцы!

— Вперед на восток никогда не приносит счастья, — вполголоса сказал Джек. Но в это время все глаза обратились на северо-запад, где на горизонте появилась черная полоса между водой и небом, а затем все слилось в тумане.

— Это надвигается ветер…

— И буря…

Мачты заскрипели. Море покрылось рябью. Горячее дуновение пробежало по щекам, натянуло все снасти, надуло и поставило все паруса. Радостный возглас вырвался у матросов, когда руль начал работать, и «Месть» двинулась по ветру прямо на испанца, все еще лежавшего неподвижно.

— Ветер усиливается, Эмиас, — сказал Карри. — Не убавить ли нам немного паруса?

— Нет. Ни одной тряпки, — ответил Эмиас. — Дай мне руль, молодец! Боцман, свисти к бою.

И через десять минут все матросы были на своих местах, меж тем как гроза грохотала все громче, а ветер быстро свежел.

Прошло еще два часа, и четыре мили уменьшились до одной. Молния сверкала все ближе, и из громадной пасти черной тучи несся такой свирепый ветер, что Эмиас неохотно уступил намекам, грозившим перейти в открытый ропот, и приказал убавить паруса.

Они несутся вперед, едва замедлив ход. Черный свод несется за ними, подернутый плоской серой завесой проливного дождя.

Еще минута, и над их головами шквал разразился дождем, который хлестал как град, и ветром, который подхватил пену волн и слил все воды в сплошную белую бурлящую поверхность. А над ними, позади них и впереди них, сверкая и ослепляя, скакали и бегали молнии, меж тем как глухой рокот грома сменился треском.

— Накройте оружие и боевые припасы чехлами и заберите их с собой вниз! — крикнул Эмиас, не отходя от руля.

— И поддерживайте огонь на кухне, — сказал Иео, — чтобы быть наготове, если дождь испортит наши фитильные пальники. Я надеюсь, сэр, вы разрешите мне остаться подле вас на палубе, на случай…

— Кто-нибудь должен остаться со мной, а кто может быть лучше тебя?

Эмиас и его старый друг были теперь одни. Оба молчали. Каждый знал мысли другого. Шквал завывал все свирепее, дождь лил все сильнее. Где же испанец? Вот он качается с разорванными и болтающимися парусами.