Томас Рид: Охота на левиафана

Вдруг на лице Коффена отразился испуг. Он громко крикнул:

– В сторону! В сторону!

Мы принялись грести изо всех сил, и не зря: надо было увернуться от ударов хвоста кашалота, который вспенил вокруг всю поверхность моря. Эти удары следовали ритмично, один за другим.

– Он уходит! Внимание!

Едва раздался этот крик, как чудовище бросилось вперед и понеслось с быстротой сорвавшейся с узды лошади, унося с собой гарпун. Железо, впившееся в его рану, доводило его до бешенства.

Наш канат разматывался со страшной скоростью, дойдя до последней сажени, он резко натянулся, и наша шлюпка понеслась быстрее, чем на буксире парохода. В продолжение получаса мы буквально летели по поверхности моря, и все по направлению ветра. Скоро мы потеряли из виду побежденные нами шлюпки и даже «Летучее облако». Нами начинали овладевать серьезные опасения, сам рулевой обнаруживал некоторое беспокойство. Что касается Лиджа Коффена, он был совершенно спокоен. Кто-то посоветовал обрезать канат и пустить кашалота на волю, но офицер пренебрег этим советом.

– Не-ет, – медленно произнес он таким странным голосом, как будто собирался начать псалом, – мы не можем так упустить его. Он получил удар гарпуном – он должен получить еще удар копьем. Может быть, пройдет месяц, прежде чем мы натолкнемся на такую же удачу, а через месяц будет не очень-то удобно огибать мыс Горн... Смотрите, он недолго протащит нас на буксире! Вы видите, он истекает кровью!

Это была правда. Оглянувшись, чтобы посмотреть на старого самца, мы увидели, что его фонтан красного цвета, – доказательство того, что задеты важные органы. Иногда достаточно удара гарпуна, чтобы убить кита, но на этот раз наш рулевой подумал, что кашалот смертельно ранен.

Теперь мы были так уверены в поимке кашалота, что забыли о двух других шлюпках и даже о корабле. Все наше внимание было сосредоточено на состоянии раненого гиганта. С минуты на минуту уменьшалась скорость его, что мы чувствовали по ходу нашей шлюпки, все замедлявшемуся. Наконец, он остановился.

– Пора! – торжествующим голосом воскликнул наш командир. – Тащите канат, ребята, тащите крепче!

Бросив весла, мы стали осторожно выбирать канат. Этот маневр скоро приблизил нас почти к самому кашалоту. Тогда Лидж Коффен с копьем в руке, опершись на нос шлюпки, приготовился снова поразить чудовищного зверя. Его удары были так точны, что кровь хлынула волнами изо рта кашалота. Тот сделал последнее усилие, чтобы нырнуть, но, ослабленный потерей крови, смог лишь слегка ударить хвостом и опуститься едва на несколько футов в глубину. Он тотчас же всплыл на поверхность, как обрубок дерева, и только по легкому волнению моря можно было судить о последних его усилиях в борьбе со смертью.

Теперь, когда кашалот был мертв, нам надо было вернуться назад, чтобы попросить другие шлюпки помочь нам довести его до корабля или привести корабль туда, где мы убили его. И в том и в другом случае было необходимо прежде всего обозначить место, чтобы иметь возможность снова найти его. Рулевой вспрыгнул на тело кашалота, добрался до шеи и укрепил там небольшой флаг. Потом он вытащил гарпун, мы свернули канат и уже приготовились отплыть, как вдруг раздался крик:

– Кит!

Это крикнул с кормы рулевой: он заметил нового кашалота.

Легко представить, какое волнение охватило нас. Мы только что убили одного кашалота, и тут же случай посылает нам другого! Какой триумф сообщить о том, что мы убили пару! И слава, и прибыль!

Да, это снова был кашалот.

– На весла и остаться в дрейфе! – крикнул наш командир. – Ого, добавил он, – их двое. А, я вижу, это самка с детенышем. Они идут прямо на нас. Внимание, Билл, гарпуньте сначала детеныша!

Эти слова относились к нашему рулевому, стоящему в эту минуту с гарпуном в руке. Командир знал, что если загарпунить детеныша, самка останется рядом, и у нас явится возможность поразить и ее. Билл тоже хорошо это знал, знали и мы.

Через несколько мгновений самка поравнялась с нами, детеныш плыл рядом. К счастью для нас, он держался у левых плавников матери, именно с той стороны, где была наша шлюпка. Гарпун полетел. Смертельно раненный китенок остался неподвижен на воде. Бедная мать тоже остановилась. Не давая ей времени опомниться, Коффен, в свою очередь, пустил гарпун, глубоко впившийся в ее тело.

– Хорошо задета! – крикнул он.

Но вместо того, чтобы остаться около своего детеныша, как мы того ожидали, мать высоко выпрыгнула из воды, со страшным шумом упала снова в воду и бросилась вперед, таща за собою до звонкости натянутый канат. Канат уже стал похож на проволоку. Мы снова очутились на буксире. Наша лодка летела по морю еще быстрее, чем в первый раз.