Марк Солонин: Великая Отечественная: был ли разгром?

«В этом деле» вариантов могло быть ровно два. Или снисходительно махнуть рукой, сказав что-то вроде «за одного битого двух небитых дают». Или назвать все произошедшее в первые дни войны «изменой», «вредительством», «пособничеством врагу» и соответственно наказать. Нельзя было отделаться строгим выговором в ситуации, когда на одного убитого в бою приходится 50 исчезнувших, когда танки ломаются сплошняком, а машины стремительно несутся на восток. Выбрать одно из двух мог только один человек, и все знали, как его зовут.

Сталин подумал и в середине июля принял решение. «Дабы неповадно было на будущее» арестовали (и в дальнейшем расстреляли) большую группу высшего комсостава Западного фронта во главе с генералом армии Павловым. Всех остальных начальников Вождь простил — у него не было других генералов для этой войны.

Мы говорим: «Сталин», подразумеваем — «Победа»; мы говорим: «Победа», подразумеваем — «Сталин». Увы, это не преувеличение. В декабре 2009 года я имел неосторожность оказаться участником ток-шоу на телеканале НТВ, приуроченного к очередному юбилею «великого вождя». Мнения участников, как и следовало ожидать, полярно разделились, но даже те, кто товарища Сталина изрядно недолюбливает, начинали со слов: «Да, конечно, имя Сталина неразрывно связано с нашей Великой Победой…»

Что можно против этого возразить? Ничего. Так же, как из разложенных на столе узлов автомата Калашникова нельзя собрать ничего другого, кроме автомата. В рамках той логики, той картины мира, в которой 22 июня 1941 года произошло некое стихийное бедствие — вроде разрушительного землетрясения или падения Тунгусского метеорита, а в результате созданных этим стихийным бедствием обстоятельств непреодолимой силы армия иноземных захватчиков внезапно оказалась у берегов Волхова, Волги и Терека, товарищ Сталин предстает подлинным спасителем Отечества. Лепет по поводу «цены победы» выглядит на этом фоне воистину убогим и жалким. Дорого? Поражение обошлось бы дешевле?

Все меняется, если приложить некоторое интеллектуальное усилие и вспомнить о том, что история мира, Европы, России, СССР да и история самой Второй мировой войны началась не 22 июня 1941 года, а гораздо раньше. И уж совсем ничего не остается от привычно повторяемых благоглупостей, стоит лишь задать себе простой вопрос: «А с каких это пор мудрость государственного руководителя стала измеряться умением изгнать неприятеля с родной земли?». С очень и очень большой натяжкой подобным образом можно обозначить задачу военачальника — впрочем, и устав, и здравый смысл подсказывают, что вооруженные силы должны предотвратить возможное вторжение и разгромить противника на его территории, отнюдь не допуская превращения собственной страны в сплошное пепелище.

«Война — плохой бизнес. Даже победитель должен понести столь огромные затраты до, во время и после войны, что становится намного дешевле достигнуть своих целей в мирное время». Не буду смущать читателя указанием автора этих слов, в любом случае с ними трудно не согласиться. Государство, правительство, политический лидер обязаны обеспечить безопасность страны, неприкосновенность ее границ, мир и спокойствие для своих граждан. В умении решить эту задачу мирными средствами, без стрельбы и пролития крови как раз и проявляется подлинная государственная мудрость.

С таких позиций становится очевидным, что европейские лидеры 30-х годов — все без исключения, не один только Сталин — со своей первейшей обязанностью не справились. В этом смысле все они заслужили жирную «двойку». Разница лишь в том, что никому в современной Франции или Англии не придет в голову объявить национальным героем Деладье или Чемберлена — эти имена стали символом национального позора. Впрочем, и «двойки», и ошибки бывают разными, недопустимым лицемерием будет утверждение о том, что лидеры демократических стран Запада и Сталин несут равную ответственность за возникновение общеевропейской (а затем и мировой) войны.

Деладье и Чемберлен стремились сохранить мир в Европе. В сентябре 1938 года в Мюнхене они предприняли глупую (потому как уступки только разжигали аппетит Гитлера), трусливую (обладая значительной военной мощью, они могли диктовать свои условия, а не соглашаться на наглые требования нацистов) и подлую (расплачиваться они собирались территорией и безопасностью Чехословакии) попытку предотвратить возникновение войны. Менее чем через год их глупость и трусость были «вознаграждены» по достоинству. «Ошибки» (в данном случае кавычки будут вполне уместны) Сталина были совершенно другого свойства. Строго говоря, Сталин-то как раз добился своего — он всеми силами стремился к войне, подталкивал ее, как только мог, и большая война в Европе разгорелась.