Даниил Скобцов - Три года революции и гражданской войны на Кубани

Дальше князь Трубецкой заговорил уже без экивоков о хозяине…

«Единственно чем мы можем победить „левых“ – обещанием дать земле хозяина».

Князь Трубецкой выступал здесь в качестве смелого застрельщика. Однако о своих более высоких единомышленниках он записал:

«Представители мысли государственной хранят робкое молчание».

По поводу происшедшего в Екатеринодаре в ноябре 1919 года – казни Калабухова, члена Кубанской Краевой рады (не снявшего сана священника) – генерал Деникин в свое время издал приказ, указав, что он долго ждал, что Кубанская рада сама осудит вожаков, увлекших казаков к гибели, но этого, к сожалению, не случилось, и потому он сам, не посягая на существование выборных казачьих установлений и на казачьи вольности, прежней и современной исторической ролью заслуженные, он применил власть главнокомандующего к преступникам… Явное противоречие било в глаза… Признанные казачьи заслуженные вольности во всяком случае следовало оберечь при наличии необдуманых порывов безответственных членов рады, сохранить необходимую долю терпения, в особенности при создавшейся тогда обстановке… Группа кубанских казаков «линейцев» твердо держалась своих служебных взглядов и твердо отстаивала свои позиции.

К моменту написания пятого тома своих «Очерков русской смуты» генерал Деникин имел более правильный взгляд на то, что временные российские правительства юга и востока, лишенные сознания твердой преемственности власти и установленной исторической традиции, не могли рассчитывать на скорое безболезненное и всеобщее признание Главнокомандующего и что в эпоху гражданской войны нужно было бы проявлять больше терпения и внимания.

Сохранилась о Головатом поговорка на всякий затруднительный случай: «Знае об Tiм тiлькi Бог та Головатий Антiн…» (Здесь и далее примечания даются по изданию 1962 г. – Примеч. ред.)

Толстой, генерал. Краткая метрическая памятка // Кубанский Сборник. Нью-Йорк, б. г. Вып. 4. С. 6–7. (Далее сноски на это издание даются в тексте. – Примеч. ред.)

На 1 января 1915 года в России горцев числилось 133 000 душ.

Венюков М. И. К истории заселения Западного Кавказа. 1861–1863 гг. // Русская старина. СПб., 1878. Кн. VI.

С осоветчинной Кубани 100 000 000 пудов зерновых продуктов было вывезено лишь в 1957 году. Таков факт сорокалетнего регресса кубанского земледелия под советским режимом.

ИвасюкИ. Кубань. Прага, 1925

ИвасюкИ. Кубань. Прага, 1925.

За одну десятину пахотной земли – 3 десятины лесных угодий. (.Щербин Ф. В. Казачество. С. 360).

Во главе Тифлисского межевого управления тогда стоял некий чиновник Нардэга, стяжавший плохую репутацию.

Я хорошо знал этого И. В. (Ноздрю Рваную). Очень милый человек. Его физический изъян забывался при наличии замечательной способности вовремя подпустить соль хохлацкого юмора, его таинственно– благолепное пение на церковном клиросе, а при случае и в застольном небольшом подпитии, чистый почерк его рукописания. Прекрасно вел свое земледельческое хозяйство. Вырастил и хорошо воспитал трех сыновей – хлеборобов. Ко мне тогда пришел по старому знакомству и, вероятно, по обшей просьбе соседей иногородних…

Позже, когда развернулись события Гражданской войны, он погиб. Произошло это в период быстротекущей смены в станице властей.

– Сам, – рассказывают, – и пришел на плошадь, где творилась расправа. Встречные казаки предупреждали, говорили: – Куда ты идешь? Не ходи!

– Как же!… Значит, надо идти, – раз требуют…

В 1918 году 18 октября генерал Бабич был казнен большевиками в Пятигорске вместе с генералами Рузским, Радко-Дмитриевым и др.

Д. Е. Скобцов в издании 1962 года пишет: «Всероссийское Временное правительство», официальное название, принятое в 1918 году, – «Временное Всероссийское правительство». В данном издании название организации приводится в соответствии с правилами современного русского языка. (Примеч. ред.)

Вдруг кто-то обратил внимание, что в зале заседания комиссии (актовый зал Кубанского войскового реального училища) находится «царский портрет» – портрет царя-освободителя. Тотчас же полились речи о притаившейся контрреволюции. Директор училища, В. В. Скидан, пытается объяснить, что сооружение с царским портретом – капитальное, спешная уборка обезобразит зал. Долго не хотят его понять, клеймят его самого достаточно позорными для того времени кличками, но, в конце концов, большинство приходит к согласию, что портрет нужно убрать, а пока завесить его ширмой; на этом после очень горячей и длительной схватки ораторов революционная совесть собрания успокоилась.