Виктор Урвачев - На защите московского неба. Боевой путь летчика-истребителя. 1941–1945

Однако война учит быстро. В ночь на 31 июля старший лейтенант Виктор Гридин и младшие лейтенанты Владимир Фокин и Николай Щербина взлетели звеном для отражения налета противника в дождь при отсутствии видимости и высоте нижней кромки облачности всего 300 м. Выполнив задание, они произвели посадку на свой аэродром, «показав исключительное умение ориентироваться ночью в сложных метеорологических условиях и совершенство овладения ночным полетом» , как сказано в приказе командира полка, который объявил «ночникам - отличникам» благодарность.

Но через два дня после этого при взлете ночью на самолете Гридина отказал мотор. Самолет упал и сгорел, а Виктор погиб. Это была первая, правда, небоевая потеря полка в начавшейся войне, тем более тяжелая, что Гридин – опытный летчик, еще в 1938 г. участвовал в боевых действиях в Китае против японцев, с которыми провел свои первые воздушные бои.

Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР М. Л. Галлай, который в июле – сентябре 1941 г. на МиГ-3 участвовал в отражении ночных налетов на Москву, вспоминал: «Возвращаться с боевого задания ночью на свой аэродром приходилось со всякими ухищрениями, попытками выйти на какие-то видимые ночью ориентиры. В основном это была вода: черная вода иначе смотрится, чем черная суша».

Георгий Урвачев как-то рассказал об одной из встреч с Марком Лазаревичем Галлаем, не только известным летчиком-испытателем, но и автором замечательных книг об авиации. Дело было 22 июля 1991 г., когда отмечалось 50-летие отражения первого налета немцев на столицу. До драматических событий августа в Москве оставалось меньше месяца, и средства массовой информации были полны антикоммунистических инвектив, о чем и зашла речь в их разговоре. Марк Лазаревич сказал, что, начитавшись и наслушавшись всего этого, он поначалу решил выйти из коммунистической партии. Однако не стал этого делать, когда прочитал в одной газете, что коммунистов надо расстреливать и вешать. Он пояснил: «В 1941 г. немцы для этого явились на танках и самолетах, но мы не испугались и дрались с ними. А теперь, если я выйду из партии, люди могут подумать, что я испугался этих газетных болтунов».

Так или иначе, за полтора месяца после первого налета немецкой авиации на Москву в полку на самолетах МиГ-3 было подготовлено 25 летчиков-ночников, которые в этот период сбили в ночных воздушных боях десять самолетов противника и могли поделиться приобретенным опытом. Поэтому вскоре в центральной газете ВВС Красной армии «Сталинский сокол» была опубликована большая статья двух летчиков 34-го иап капитана Михаила Найденко и старшего лейтенанта Виктора Киселева: «Из боевого опыта ночных истребителей» . Они дали конкретные практичные советы, как взлетать, ориентироваться, осуществлять поиск и атаку противника в ночном вылете.

Возвращаясь к ночным событиям 19 августа 1941 г., видно, что летчик Урвачев «ввиду исхода горючего» не покинул машину с парашютом, а совершил вынужденную посадку на «живот» за границами аэродрома и, надо полагать, чудом остался жив. Во всяком случае, при попытке таких посадок к тому времени из-за «потери ориентировки и по израсходованию горючего» шесть летчиков 6-го корпуса погибли, а четверо были ранены.

Урвачев не воспользовался парашютом, а пошел на смертельно опасную и, наверное, безрассудную ночную посадку, скорее всего потому, что всегда с неприязнью вспоминал о двух парашютных прыжках, которые пришлось совершить в аэроклубе. Не любил он это дело – прыжки с парашютом.

В разделе летной книжки Урвачева «Прыжки с парашютом (ознакомительные, тренировочные, вынужденные и др.)» в графе «Количество выполненных прыжков ко дню заведения летной книжки» гордо, но одиноко стоит цифра « 2 ». Далее следует несколько страниц, рассчитанных на записи о десятках парашютных прыжков владельца летной книжки, которые остались девственно чистыми. Хотя известно, что летчики-истребители должны систематически выполнять тренировочные прыжки с парашютом, Урвачев как-то их избегал, поскольку, как было сказано, не любил он это дело и компенсировал его беззаветной, начиная с войны и на всю оставшуюся жизнь, дружбой с парашютистом-профессионалом Николаем Сергеевичем Кулавиным.

Николай был невысокого роста, но как будто налитой силой со стальными мышцами, спокойный, невозмутимый и без одного глаза, потерянного при ужасных обстоятельствах. Осенью и зимой 1941–1942 гг. на аэродроме Внуково он был инструктором у десантников и диверсантов, которых выбрасывали на парашютах к немцам в тыл. Однажды с этой целью он вылетел во второй кабине У-2 с таким диверсантом, сидевшим у него на коленях. Разорвавшийся зенитный снаряд разбил голову диверсанту, и осколок его черепа выбил глаз Кулавину. Тем не менее он долгие годы продолжал парашютные занятия и в 50-х годах был даже призером первенства Вооруженных сил по парашютному спорту.