Маргарет Макмиллан - Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую

Альфред Пикар, инженер, организовавший Парижскую выставку, рекомендовал посетителям начать с дворца образования. Образование, утверждал он, является источником любого прогресса.

В состав этой экспозиции входили учебные планы и методики обучения от самой младшей школы до университета – как французские, так и иностранные. Путеводитель Hachette указывал, что определенно стоило посетить американский отдел и ознакомиться с любопытными методами учебной работы, которые предпочитают в США (путеводитель не уточнял, что это за методы). Также были представлены примеры вечерних классов для взрослых и способы подготовки по техническим и научным дисциплинам. По мере того как экономика Европы изменялась, правительства и деловые круги в равной мере осознавали, что нуждаются в более образованном населении. Конец XIX в. сопровождался быстрым ростом всеобщего образования и грамотности. Перед мировой войной даже Россия, которую многие считали самой отсталой державой Европы, сумела организовать обучение в начальной школе для почти половины общего числа детей горожан и для 28 % детей, живших в деревне. При этом была поставлена цель довести этот показатель до 100 % к 1922 г.

Рост числа публичных библиотек и обучающих курсов для взрослых привел к увеличению количества читателей, а издательства отреагировали на появление новых массовых рынков, выпуская комиксы, бульварное чтиво, триллеры и истории о приключениях – например, вестерны. Появились многотиражные газеты с броскими заголовками и многочисленными иллюстрациями. Лондонская газета Daily Mail имела к 1900 г. тираж более чем миллион экземпляров. Все это способствовало расширению кругозора жителей Европы и помогало им почувствовать себя частью сообществ более многочисленных, чем те, к которым могли себя относить их предки. Если прежде большинство европейцев самоопределялось по преимуществу как жители своей деревни или города, то позже они во все большей мере чувствовали себя «немцами», «французами» или «англичанами» – частью того, что называют нацией.

На выставке в Париже не было специальных экспозиций, посвященных управлению государством, но многие из имевшихся демонстрировали расширение государственных функций – в диапазоне от общественных работ до иных способов улучшения жизни граждан. Управление государством в новой Европе было делом куда более сложным, чем даже всего за тридцать лет до того, поскольку структура самого общества с тех пор значительно усложнилась. Распространение демократии и расширение избирательных прав также означало, что население будет все более требовательным к руководству. Ни одно правительство не желало обзавестись массами рассерженных граждан – слишком уж свежи были воспоминания о множестве европейских революций. Кроме того, переход всех европейских армий, за исключением британской, к комплектованию путем призыва молодых людей на ограниченный срок означал, что господствующие классы вынуждены были полагаться на сотрудничество с массами и на их добрую волю. Один из самых выдающихся интеллектуалов среди русской аристократии, князь Евгений Трубецкой, заметил, что «невозможно править вопреки воле народа, когда его помощь необходима для защиты России» [11] Lieven, The Aristocracy in Europe, 1815–1914 , 7. .

Правительства обнаруживали, что недостаточно лишь просто обеспечивать безопасность населения. Отчасти дело было в том, чтобы не допустить развития социальных конфликтов – но также и в том, что более здоровая и образованная рабочая сила лучше служила интересам как экономики, так и вооруженных сил. Великий канцлер Германии, Отто фон Бисмарк, в 1880-х гг. стал пионером в устроении того, что в наши дни называют «государства всеобщего благоденствия», введя у себя в стране страховку по безработице и пенсии по старости. Вскоре этому примеру последовала вся Европа. Государственные мужи также осознали, что для эффективного управления они нуждаются в более точной информации о состоянии дел, – и в конце XIX в. значимым инструментом в их руках стала статистика. К тому же государства начали нуждаться в подготовленных служащих. Уже непригодны были прежние, «любительские», методы управления армиями и государственным аппаратом – в том числе назначение на высокие посты молодых кандидатов, имевших влиятельную родню и связи. Офицеры, неспособные читать карту и не разбиравшиеся в тактике и логистике, больше не могли управлять все растущими совре менными армиями. Министерства иностранных дел уже не могли служить уютными уголками для джентльменов, любящих поразвлечься дипломатией. А появление нового и непредсказуемого фактора «общественного мнения» означало, что правительства больше не могут проводить внешнюю политику так, как им заблагорассудится.