Димитрий Чураков - Победа советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов

Однако угроза войны на два фронта продолжала витать над Советской Родиной. В конце сентября 1940 г. между Германией, Японией, а потом и Италией был подписан Тройственный пакт о политическом и военно-экономическом союзе сроком на 10 лет. В его секретных протоколах речь в нём шла о разработке совместных военных действиях оси в случае войны с СССР. А ведь в августе 1939 года был подписан советско-немецкий пакт о нейтралитете!

Советской дипломатии и лично И. В. Сталину в переговорах с министром иностранных дел Японии Мацуока удалось сорвать планы стан оси по навязыванию войны на два фронта путём заключения на взаимовыгодных условиях пакта о нейтралитете с Японией 13 апреля 1941 г.

Сегодня советская внешняя политика периодически подвергается критике. Вместе с тем, если оставаться на принципах справедливости, придётся признать, что в условиях разраставшегося пожара II Мировой войны трудно обвинять кремлёвское руководство в том, что оно делало всё от него зависящее, чтобы страна встретила смертельного врага наиболее подготовленной. Среди этих мер были усилия не только в области экономики, но и шаги, направленные на укрепление советских границ.

Одной из проблемных зон на советском пограничье являлась территория Прибалтики или, как этот регион иногда называют на Западе, Russian Baltic (Русская Балтия). Эти земли издревле входили в русское геоисторическое пространство, задолго до прихода в Новгород отпрыска западнославянского великокняжеского рода Рюрика с дружиной и роднёй. Здесь был форпост русской безопасности в северозападном направлении. За эти земли, понимая их жизненную важность для Российской Державы первый русский царь Иоанн Грозный, а также первый русский Император Пётр Великий вели трудные войны с агрессивными соседями.

Увы, предательство знати в феврале 1917 года привело к распаду российского исторического пространства и длительной череде больших и малых революций, гражданских войн, переворотов, бунтов, элементарной бытовой поножовщины. Но когда российская государственность в полувоенном френче красной диктатуры расправилась с внутренними врагами и окрепла, с неизбежностью встал вопрос о возвращении исконно русских земель, потерянных в годы второй русской смуты.

Необходимость возвращения Прибалтики в русское политическое пространство диктовалось и военной необходимостью. Ещё в середине 1930-х годов во время военных манёвров на западных границах и сталинцы, и антисталинская оппозиция в военной среде пришли к пониманию невозможности победоносно воевать на западном направлении без учёта фактора Прибалтики. Вопрос был только в определении лучшего сценария:

1) оккупировать образовавшиеся там сепаратистские фашистские государственные образования не дожидаясь захвата их территорий III Рейхом или Польшей;

2) оккупировать их, наоборот, после захвата этих стран немцами или поляками в процессе боевых действий против агрессоров.

На использовании нами бельгийского сценария (когда ещё Вильгельмовская Германия в начале I Мировой войны нарушила нейтралитет Бельгии для нападения на Францию) настаивал, в частности М. Н. Тухачевский. Понятно, что И. В. Сталин, а значит и К. Е. Ворошилов не могли согласиться с подобного рода авантюрой, превращавшей СССР в страну агрессора. Некоторые исследователи, в частности такой глубокий и вдумчивый специалист, как С. Т. Минаков, полагают, что именно вопрос о Прибалтике стал спусковым механизмом, приведшим к жёсткому конфликту в руководстве РККА, следствием которого сделались массовые репрессии в армии.

Нападение Гитлера на Польшу упростило для СССР решение балтийской проблемы. Если раньше верхи всех трёх квазигосударственных образований в Прибалтике были настроены однозначно против России, то теперь к некоторым прибалтийским политикам стали возвращаться историческая память и здравый смысл. Происходит разворот в сторону России, в прибалтийских широтах появляются условно-прорусские партии. Если уж в элите наметились подобные тенденции, то тем более симпатии к СССР были сильны в народах Литвы, Латвии и Эстонии. Многие простые литовцы, латыши и эстонцы в годы революции поддерживали большевиков, участвовали на их стороне в гражданской войне. Только вмешательство интервентов привело к жестокому подавлению в Прибалтике советской власти. И теперь многие рабочие, крестьяне, представители интеллигенции трёх прибалтийских народов ждали реванша, ждали возвращения Красной Армии. Лавинообразно росло влияние местных коммунистов. Об этом сейчас не пишут прибалтийские горе-историки-националисты, не пишут порой, увы, и российские историки-демотолеранты, но эти факты на своих Скрижалях зафиксировала сама История.