Проживали мы с родителями и родственниками вдевятером в одной маленькой комнате площадью всего 16 квадратных метров. Конечно, было тесновато. Но, как вспоминала позже мама, об удобствах тогда не думали, все мысли сосредоточивались на одном – скорее бы за кончилась война.
Родителей я в те годы почти не видел. Они и там работали на авиационном предприятии на сборке двигателей для боевых самолетов и самолетов в полной комплектации. Фактически жили на заводе, ночуя там между сменами. Мама домой приходила раз в неделю, а отец еще реже. Придя домой, мама часто, особенно зимой, когда с продуктами было вообще трудно, брала какие-то вещи, шла по льду через Волгу и в близлежащих деревнях выменивала их на картошку – помогала нам выживать. Потом она снова уезжала на завод, так толком никогда и не отдохнув. И хотя я был совсем маленьким, глядя на усталое мамино лицо, я понимал, как ей тяжело, и мне было ее очень жаль. Часто я спрашивал взрослых: "Мы скоро победим фашистов?".
Но эти трудные годы преподносили и свои уроки, закаляли и нас, детей, учили быть коллективистами. Это потом помогало в жизни всегда. И в этом родители сыграли свою важную роль. Помню, как однажды мама при несла кусок белого хлеба и дала его мне. Меня, маленького пацана, до сих пор не видевшего ничего подобного, по разил его аромат и нежный вкус. Я подошел к открытому окну на кухне и, вдыхая новый для себя запах, стал его есть. И вдруг мама, взяв меня за руку, увела в дальний угол кухни и сказала: "Тебе не стыдно? Там, во дворе, гу ляют дети, и им тоже хочется белого хлеба. А белый хлеб – это не твоя заслуга, это – моя любовь к тебе. И этим нельзя похваляться. За такое поведение тебе должно быть стыдно". Эти слова стали мне уроком на всю жизнь…
Вообще же нам, детям, всегда большое внимание уде ляло государство. И когда я учился в школе, и в пионер ских лагерях на "Поляне им. Фрунзе" (это лесной массив на берегу Волги), где с нами много занимались, организо вывали игры, спортивные мероприятия, рассказывали много интересного и полезного. Но и здесь мои мудрые родители всегда направляли меня на верный путь. По мню, както в пионерлагере мы с ребятами, не предупре див никого из старших, ушли в лес искать птичьи гнезда. Когда вернулись, нам, разумеется, попало. Но самое бы ло досадное – меня лишили права участвовать в соревно ваниях по футболу, и наша команда проиграла соперни кам. Уверенный, что с моим участием такого бы не слу чилось, я обиделся и ушел домой, пройдя семь километ ров по лесу. Когда мама увидела меня дома, она охнула, а узнав, в чем дело, поругала – сказала, что я своим по ступком подвел коллектив и принес волнения взрослым. После этого мама снова отвезла меня в лагерь. И это я то же запомнил.
Время то было действительно непростое. Страна, за лечивая раны после страшной войны, голодала. В том же 1945 году, накануне моего дня рождения, мама спросила у меня: "Что бы ты хотел в подарок, сынок?". А у меня вдруг в памяти возник вид сушеных фруктов, которые я както видел в магазине. Мы с бабушкой покупали там продукты, отстояв в огромной многочасовой очереди и записывая химическим карандашом свои номера на ла донях. Фрукты тогда поразили меня, и я мечтал, что ког данибудь смогу их попробовать. Замирая от ощущения сбывающейся мечты, я сказал о своем желании. И вот на день рождения мама принесла небольшой кулечек с за ветными фруктами.
…Только позже я понял, что маме изза этого дорого го по тем временам подарка пришлось урезать семейный бюджет. Тогда же я был просто счастлив, глядя на суше ные груши, абрикосы, сливы. Несколько штук съел, а из остальных мы сделали удивительно вкусный компот. И так этим напитком отпраздновали мой день рождения. Компот, кстати, люблю до сих пор, чего не скажешь, на пример, о тонике. А все очень просто. В детстве, в пио нерлагерях, нам для профилактики давали таблетки хи нина – в то время нередки были случаи заболевания ма лярией. Пили их с отвращением. Хининовая горечь сво дила скулы, вызывала тошноту, и это ощущение запом нилось навсегда. И сейчас, когда пробую хваленый то ник, при производстве которого также используется хи нин, специфический горьковатый привкус сводит скулы и мысленно возвращает в далекое детство…
После войны мы возвратились в Украину. Но на про тяжении многих лет меня тянуло побывать в городе мо его раннего детства, где, кстати, так и остались жить мои двоюродные братья и тетя. Но только в январе 1979 года, во время очередного отпуска, я смог это осуществить. Из Днепропетровска в Куйбышев был прямой авиарейс. Я взял билет, и уже через три часа был на месте. Вышел из самолета, а на улице мороз 42. Пока добрался до места, где проживали тетя и брат, было совсем поздно. Но окна в их квартире светились. "Дожидаются", – подумал я и, поднявшись, позвонил. За дверью услышал смех. Оказа лось, пока я подходил к квартире, родные, подумав, что я задерживаюсь, решили укладываться спать, и только вы ключили свет, как раздался мой звонок.
Читать дальше