Олег Туманов: Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину

Забота об условиях труда сотрудников сменилась банальным отмыванием средств американских налогоплательщиков, выделяемых Конгрессом США на нужды РС (под видом бесконечных ремонтов, мифических премий работникам и прочими «проверенными» способами). Московское бюро наводнилось мертвыми душами, связанными с руководством кровными родственными узами, а на работу в пражскую штаб-квартиру стали отправлять откровенных бездарей, восхваляющих американский образ жизни и презирающих русский народ. Возникла спайка американской и российской бюрократии, движимой двумя страстями — неумной любовью к деньгам и лютой ненавистью к России.

Выступления, в том числе и мои, на собраниях с критикой проводимой руководством РС эфирной политики ни к чему не приводи, порядочные квалифицированные журналисты или увольнялись сами, или их выдавливали. Я держался до последнего, и чашу терпения американских работодателей переполнила моя книга «Приключения Петра Макарыча, корреспондента радиорубки американской парфюмерной фабрики «Свобода» (издательство «Серебряные нити», Москва, 2007 г., 382 стр.), одно только название которой повергло руководство в шок, и создание профсоюзной организации российских работников Радио Свобода, которую я пестовал около двух лет и довел дело до заключения коллективного договора между работодателем и трудовым коллективом в лице профсоюза, значительно улучшившим материальное и социальное положение журналистов за счет урезания доходов администрации.

Создание на Радио Свобода впервые за шестьдесят лет его существования профсоюзной организации, да еще в Москве, вызвало широкий отклик. Нашу борьбу поддержали многие журналистские коллективы в России и за рубежом, а перспективные направления профсоюзного движения были мной обозначены в письмах президентам России и США и в интервью «Независимой газете» 28 июля 2009 года, вызвавшие очередную бурю гнева со стороны администрации. К сожалению, коллектив, как это часто бывает, не оценил усилий по его защите, а руководство после всего этого предприняло беспрецедентные меры давления, вынудившие меня покинуть радиостанцию после двадцати двух лет честного труда. С моим уходом развалилась и профсоюзная организация.

Аналогичная ситуация сложилась и в пражской штаб-квартире РСЕ/РС. От журналистов как русской службы, так и других национальных редакций, у которых осталась профессиональная совесть, безжалостно избавляются. Тем не менее, мы не прекращаем борьбу. Я, со своей стороны, веду переписку с Советом управляющих по вопросам вещания BBG, курирующим в том числе и РСЕ/РС, общаюсь с российскими коллегами, и 25 марта 2016 года на НТВ вышла в эфир программа «ЧП. Расследование. РАДИО не СВОБОДА» с моими комментариями о безобразиях на радиостанции.

Так что книга Олега Александровича Туманова имеет ярко выраженный современный характер, и призвана раскрыть миру глаза на несвободную «Свободу».

Агамиров Карэн Владимирович[4] В 1989–2011 гг. — специальный корреспондент, ведущий программы «Человек имеет право», координатор и ведущий программы «Лицом к лицу. Лидер отвечает журналистам» Московского бюро Радио Свобода. Председатель профсоюзной организации российских работников Радио Свобода.

Это произошло однажды в пятницу вечером в Мюнхене, в ноябре 1969 года. Как обычно, я зашел в уютный югославский ресторан в 10 минутах ходьбы от моего дома, чтобы перекусить. Я сел за свой обычный стол, заказал остро приправленный стейк, красного вина и рюмку сливовицы. Сливовый самогон тут был хорош — ароматен и крепок, так что захватывало дух. Его варили по домашнему рецепту, который был предназначен только для завсегдатаев. Хозяйка за стойкой любезно мне улыбалась. Она давно знала молодого русского эмигранта, частенько захаживавшего вечерами пропустить одну-две рюмки и внимательно полистать вечерку за чашкой кофе.

Как всегда, здесь было немноголюдно. Пожилая баварская супружеская пара в противоположном углу небольшого трактира завершала свой скромный ужин. За столом прямо у входа мужчина с волнистыми волосами, одетый в твидовый пиджак, в скуке опустошал свой бокал пива. Я видел его здесь уже в прошлый раз и вот он опять сидел спиной к окну, погруженный в свои мысли. Но на сей раз, наши взгляды встретились и мне показалось, что я знал этого человека, как и он — меня. Но его мимика осталась бесстрастной, а глаза, которые на минуту вспыхнули, вернулись к пивной пене в его бокале.