Виктор Корн - Когда Грядет Беда. Враги царя – враги России

О попытке предотвратить акт вандализма свидетельствует председатель Общества уральских краеведов профессор В. М. Слукин: «В 1974 году дом инженера Н. Н. Ипатьева заботами Свердловского отделения Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры был поставлен на охрану как историко-революционный памятник всероссийского значения. Но над домом давно собирались тучи…» [5] Царское место. Летопись почитания святых царственных мучеников на Урале / сост. Алексей Кузьмин. Екатеринбург, 2017. С. 51.

Лишь 3 августа 1977 года Свердловский горисполком специальным постановлением исключил дом из реестра памятников истории и архитектуры. В решении о сносе «места последнего прибежища августейшей семьи» определенную роль сыграла мистическая составляющая «царского места», как называли Екатеринбургскую голгофу многие православные уральцы в начале 90-х годов ХХ столетия. «Более полувека, начиная с 20-х годов и вплоть до самого сноса Ипатьевского особняка в сентябре 1977 года по городу время от времени ходили слухи о том, что иногда на стенах подвала странным образом проступали следы крови. Следы закрашивались, но кровь появлялась вновь и вновь. Восстановленный муляж “расстрельной” стены в 1946 году был убран из подвальной комнаты. Мало того: пол в подвале в 30-е годы зацементировали, но разговоры о появлении кровавых пятен долгое время будоражили воображения горожан. Некоторые считают, что все эти разговоры не более чем легенда, но составителю сей хронологии довелось повстречаться с непосредственным очевидцем чудесных явлений кровотечения на стенах Ипатьевского дома» [6] Там же. С. 42. .

В ответе на вопрос, почему «историко-революционный памятник всероссийского значения» занимал КГБ, а не Идеологический отдел ЦК КПСС, которым в 1964 году был создан комплекс документов по истории гибели царской семьи, раскрывается вся история КГБ в послесталинский период, окончанием которого принято считать сделанный 25 февраля 1956 года доклад Хрущёва на ХХ съезде КПСС. За два года до этого исторического события Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 марта 1954 года был образован Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР. Причиной понижения статуса КГБ было стремление партийной и советской верхушки страны лишить органы госбезопасности самостоятельности, целиком подчинив их деятельность аппарату партии. Но председатели КГБ назначались на должность не приказами председателя Совета Министров СССР, как это было принято для руководителей ведомств при правительстве страны, а Указами Президиума Верховного Совета СССР, как это делалось для министров и председателей государственных комитетов.

Первым председателем КГБ стал работник органов безопасности с 1939 года И. А. Серов, один из наиболее близких соратников Хрущёва. Но 25 декабря 1958 года он был переведён на должность начальника Главного разведывательного управления, а председателем КГБ был назначен бывший заведующий Отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам А. Н. Шелепин. Серов был первым и последним профессиональным работником органов безопасности на посту их руководителя: партия, а точнее, её верхушка как огня боялась выхода «органов» из-под своего контроля. Поэтому 9 апреля 1959 года, спустя пять лет после образования КГБ, в режиме строгой секретности было утверждено Положение о Комитете государственной безопасности при Совете Министров СССР, в котором был закреплён статус Комитета государственной безопасности в качестве ведомства при правительстве страны с правами министерства, а также была установлена подчинённость КГБ правительству и Президиуму ЦК.

Но, как говорится, «чего боялись, то и случилось, за что боролись, на то и напоролись»: председатель КГБ Андропов превратил эту организацию в средство контроля над всеми сферами жизни государства и общества, став членом Политбюро, а затем секретарём ЦК партии и генсеком. Ещё во время подавления восстания в Будапеште в 1956 году посол СССР в Венгрии Андропов, работавший в тесном контакте с сотрудниками КГБ, на практике оценил «возможности» этого ведомства. Третий советник советского посольства в Будапеште В. А. Крючков не мог быть в стороне от помощи послу в силовом решении венгерского вопроса, потому-то и стал с тех пор неразлучной тенью Андропова: сначала в отделе ЦК, а в 1967 году, после того как тот возглавил КГБ, занял место его помощника.