Валентин Богданов: Размышления о войне и о книге В. Суворова «Ледокол»

Трагедия последователей учения К. Маркса в том и заключается, что они не увидели допущенную им роковую ошибку ещё на стадии сочинения проекта возможного строительства коммунистического общества, неосуществимого в реальной жизни, – как маниакальной утопии и необузданной фантастики. Соратники основоположника стали утопистами и фанатиками, тупо следуя его учению, чем обрекли Россию и её народы на самый кровавый эксперимент в истории человечества. Ошибка страшная по своим последствиям, которую мы и по сей день не можем преодолеть. Александр Солженицын как-то говорил, что Россия из большевизма выходит с большим трудом. Да выйдет ли?! Согласимся, хуже нет, чем учиться на собственных ошибках.

Дальнейшие замечания о ленинских высказываниях, мне кажутся излишними, но отреагируем на то, что уже написано, поскольку за матушку-Россию всё-таки обидно. Обидно, что на неё кто-то плюёт. Откровенные высказывания вождя мирового пролетариата характеризуют его как безнадёжно растленного партийца-большевика, маниакально заражённого гибельным марксизмом, как воинствующего безбожника и демагога, непревзойдённого по своему цинизму и фанатизму. На кровавой заре Советской власти Ленин убеждал председателя Чрезвычайной комиссии Дзержинского «немедленно определить коммунизм на живую базу: расстреливать, расстреливать и расстреливать, не допуская идиотской волокиты» [Розин, 1996, с. 236]. Незабвенный Ильич тогда великодушно благословил главного чекиста на внесудебные расправы над безвинными гражданами своей страны. И, надо сказать, Феликс Эдмундович, как пламенный рыцарь революции, довольно успешно и старательно выполнял указания вождя мирового пролетариата. Всякого народа разного в той России он истребил тьму: с одного раза не сосчитать и с десятого – тоже. И в этом его непростительная вина, несмываемая во все века.

Особо отметим и запомним, что ко времени кончины вождя революции, в это непростое для страны время, И. В. Сталин просто «секретарил». Неторопливо попыхивая трубкой, он внимательно присматривался и прислушивался к ленинской гвардии большевиков, входящих в Политбюро и враждующих между собой в постоянных спорах о мировой революции и новом мироустройстве после её окончательной победы. Однако, будучи от природы человеком прагматичным и целеустремлённым, он решал про себя непростую задачу: с кем дружить, против кого, и что из этого в итоге должно у него получиться. И без преувеличения надо сказать, что с этой архисложной задачей он блестяще справился. Став единоличным вождём, он без сожаления перестрелял всю так называемую «ленинскую гвардию», как дремучих демагогов, не способных к созидательному труду в тяжелейшее для страны время. Они, ушли в небытие, и вместо них он подобрал других, способных делать дело, чтобы поднять страну из руин. В сталинском Политбюро навсегда прекратились всевозможные дискуссии и споры, оно стало монолитным, как серый булыжник, покорно подчинённого его неукротимой воле – диктатора огромного государства.

Но главное заключалось в том, что Сталин понял, оценил и в отчаянных политических схватках отстоял догматы ленинской политики в России в самом главном: расширению базы социализма и скорейшего возрождению страны из хаоса гражданской войны, чему яростно сопротивлялись сторонники мировой революции. Путь Сталина был прост и понятен его многочисленным к тому времени сторонникам. Отказаться от надоевшей всем демагогии о мировой революции, с помощью Запада поднять промышленность, перевооружить армию и решить вопрос, с кем дружить, чтобы сокрушить капитализм, пусть пока на европейском континенте, а там видно будет. Этой глобальной цели и была подчинена вся довоенная политика сталинского руководства.

Но это вовсе не означает, что Сталин был одним из главных зачинщиков Второй мировой войны. Давайте вспомним, что он не раз напоминал своим соратникам: «Если мы не будем сильными, нас раздавят», – и это находило живой отклик не только среди членов партии, но и среди большинства населения огромной страны. А всеобщая поддержка этого курса большинством народа снимала с него все моральные ограничения по милитаризации всей экономики и подготовке страны к приближающейся войне, в которой он не сомневался. Два невиданных доселе диктатора были уверены, что военное столкновение между нацизмом и большевизмом неизбежно, какие бы политические шаги они не предпринимали перед этим в международной политике на дипломатическом поприще. Они походили в то время друг на друга, как два паровоза без тормозов, которые, разогнавшись до максимальной скорости, обречённо неслись навстречу по одной колее для лобового столкновения и побеждал тот, у кого масса тяжелей. За спиной Сталин стояла огромная Россия, с её многомиллионным народом, а за спиной Гитлера лишь крохотный клочок Европы.