Крис Уоллес - Обратный отсчёт. 116 дней до атомной бомбардировки Хиросимы

Оппенгеймер замер на фоне приспущенного звездно-полосатого флага и какое-то время стоял молча. Затем очень тихо, почти шепотом, он начал свою поминальную речь, которая должна была приободрить тысячи сотрудников Лос-Аламоса.

– Три дня назад, когда мир узнал о смерти президента Рузвельта, многие из тех, кто никогда не плачет, плакали; мужчины и женщины, не привыкшие молиться, возносили молитвы Богу. Многие из нас взглянули в будущее с глубокой тревогой; многие из нас ощутили неуверенность в том, что наша работа будет доведена до конца; все мы вдруг вспомнили, насколько это драгоценная вещь – масштаб личности одного человека [15] Там же, с. 288. .

Нам выпало пережить годы величайшего зла и ужаса. Рузвельт был нашим президентом, нашим главнокомандующим и нашим лидером в самом настоящем, неискаженном значении этого слова. Во всем мире люди взирали на него как на путеводную звезду, видели в нем символ своих надежд на то, что зло этой эпохи никогда не повторится впредь, что огромные жертвы, которые уже принесены и которые еще предстоит принести, станут дорогой к новому миру, более подходящему для обитания человечества. В такие тяжелые времена люди осознают свою беспомощность, свою глубокую зависимость. Чем-то это напоминает средневековье, когда смерть доброго, мудрого и справедливого короля повергала его страну в отчаяние и скорбь.

Затем Оппенгеймер обратился к тексту, который вдохновлял его многие годы.

– В священной книге индусов Бхагавадгите говорится: «Человек – это создание, сущность которого – вера. Что есть его вера, то есть и он». Веру Рузвельта разделяют миллионы мужчин и женщин в каждой стране мира. И это – причина, чтобы сохранить надежду, причина, по которой мы должны посвятить себя надежде на то, что его добрые дела не прервутся с его смертью.

После этих слов люди в зале, ученые и их близкие, поднялись со своих мест и долго стояли так молча, скорбно опустив головы.

Ясности в отношении того, как поступит Трумэн с Манхэттенским проектом, не было, но Оппенгеймер как мог пытался сохранять оптимизм.

– Рузвельт был великим архитектором. Возможно, Трумэн окажется неплохим плотником, – сказал он в этот день своему другу, физику Дэвиду Хокинсу [16] Palevsky, Atomic Fragments: A Daughter's Questions , p. 116. .

Но Оппенгеймер не был в этом уверен. Наверняка он знал только одно: после нескольких лет интенсивных исследований и миллиардов, потраченных из бюджета, ученые в Лос-Аламосе должны добиться результата, и как можно скорее.

Полковник Пол Тиббетс скорчил гримасу и отодвинул телефонную трубку, из которой доносился разъяренный рев, подальше от уха. Звонили из полиции Солт-Лейк-Сити. В этот уик-энд несколько пилотов из отряда полковника нагрянули в город и прошлись по нему, точно ковбои, пригнавшие скот. Теперь полицейский оглашал длинный список учиненных ими беспорядков – от езды на красный свет и превышения скорости до пьяного дебоша в отеле «Юта» с участием женщин легкого поведения и драки с местными хулиганами.

Тиббетсу оставалось только вздохнуть. Он и его люди слишком долго торчали на этом аэродроме посреди пустыни. 509-й смешанной авиагруппе определенно пора было покинуть Уэндовер и схватиться, наконец, с настоящим врагом.

Полковник заверил полицейского, что совсем скоро они избавят от своего присутствия и полицию, и город. Если же пилотов высшей квалификации упекут за буйный уик-энд, это вряд ли что-то исправит, но уж точно не позволит им внести свой вклад в дело национального масштаба.

Полицейский вынужден был согласиться. Сказав еще пару слов утешения, Тиббетс повесил трубку.

Все последние месяцы напролет полковник подвергал своих подчиненных беспощадным тренировкам, при этом не посвящая в детали предстоящей операции. Пилотам было известно только то, что их готовят к секретному заданию – некоей бомбардировке, которая сможет положить конец войне. И вот его парни готовы, но где же бомба? Этот вопрос не давал Тиббетсу покоя. Он уже с закрытыми глазами мог добраться в Лос-Аламос и обратно, а ему по-прежнему говорили, что ученые все еще «клепают» ее. Эти умники хотят создать совершенное оружие – нет бы остановиться на том, что уже имеют. Похоже, они бесконечно будут улучшать конструкцию, проводить свои тесты, вносить изменения, прежде чем дадут Тиббетсу сбросить эту проклятую штуковину. И конечно, в голове его сидел еще один вопрос: сработает ли новое оружие вообще?