Александр Лепехин - Первый Гвардейский кавалерийский корпус

30 ноября 1941 года. Ступино

Связь с подчинёнными работает отлично. Танковый отряд полковника Грецова удачно атаковал танковую часть противника в Барановке. Этот удар сыграл большую роль, т. к. Барановка является тылом передовых частей противника, ведущих бой под Каширой, а именно в селе Пятница. Правда немцы последующими действиями выбили отряд Грецова из Барановки, но всё же появление наших танков в тылу у немцев продолжает оказывать своё влияние на ход событий. К тому же отряд Грецова, составленный из двух отдельных танковых батальонов, присланных т. Сталиным, всё время будет усиливаться по мере подхода наших танков из Зарайска. Когда подойдёт штаб 9 тбр, тогда танковые батальоны Грецова будут подчинены командиру бригады подполковнику Кириченко…

В ночь с 28 на 29 мои главные силы перешли в контрнаступление. Главное внимание я уделял противнику в деревне Пятница. По моим данным там находится танковый батальон противника с количеством танков около 30 штук и мотопехота. Пятница нами окружена, но немцы обороняются упорно. В этом положении удар Грецова по д. Барановки для немцев крайне невыгоден.»

Здесь уместно будет сказать и несколько слов о генерал-лейтенанте, знаменитом военачальнике, отличившемся в годы ВОВ при обороне Москвы, командуя кавалерийским корпусом, Николае Яковлевиче Кириченко, с внучкой которого, Тамарой, я в конце 50-х годов сидел за одной партой 39-й средней общеобразовательной школы пер. Хользунова. Её дед на всём протяжении нашей учёбы, как в 39-й школе, ставшей в 1960 году восьмилеткой. Так и в 35-й, одиннадцатилетке с производственным обучением по Большому Саввинскому переулку, куда мы всем классом были переведены из восьмилетки, неизменно возглавлял родительский комитет и всех нас, сынков из «генеральского дома» № 18 пер. Хользунова брал всегда под свою защиту. Ибо отношение ко всей нашей гоп-компании учителей двух школ было, мягко говоря, не совсем доброжелательным. Помню, как однажды меня и ещё несколько человек, в том числе моих друзей: Володю Рябченко (сына генерал-майора Рябченко) и Сашу Климова (сына Героя Советского Союза полковника Климова), – директор школы Воробьёв за одну провинность своим приказом исключил из школы № 39 на 10 дней. Кириченко к неудовольствию Воробьёва добился отмены приказа, за что ему были очень благодарны не столько мы, ибо лишились 10-дневных каникул, сколько наши мамы, забившие тревогу и объединившиеся во главе с Кириченко, который даже не являлся жильцом нашего дома, в стремлении немедленно вернуть своих чад к урокам. Стал за нас горой и своим авторитетом добился отмены решения директора школы.

Вторая жена Михаила Дмитриевича Мария Фёдоровна запомнилась мне добрейшей души женщиной и его верной спутницей жизни.

26 июня 1970 года Михаила Дмитриевича не стало. Я в то время проходил службу в Центральной группе войск и не смог проводить в последний путь друга моих родителей и близкого мне по духу человека. Похоронили Михаил Дмитриевич на Введенском (Немецком) кладбище города Москвы. Зная номера участка и самого захоронения, в котором он давно уже лежит не только с незабвенной Марьей Фёдоровной, но и с их сыном Мишей, полковником, рано ушедшем из жизни, мне так и не удалось разыскать их могилу возле памятника французским лётчикам эскадрильи «Нормандия-Неман», чтобы отдать дань памяти и положить цветы.

Пусть земля им всем будет пухом!

1 июля 2007

ЖЕМАЙТИС О.Ф.

Дату смерти нам так и не удалось выяснить. В статье указано 26 июня 1970 г., внук говорит, что он умер на день советской армии, то есть в районе 23 февраля, но некролог в газете «Красная Звезда» появился 2 апреля 1970. Могилу мы нашли на Введенском кладбище. Не сразу, но нашли. Рядом оказалось еще одно захоронение Грецовых, но, как выяснилось, не Михаила Дмитриевича. На памятнике, к сожалению, день и месяц смерти не указаны. Могила Михаила Дмитриевича Грецова действительно находится недалеко от монумента французским солдатам погибших в походе на Россию в 1812 г., рядом с ним были захоронены летчики эскадрильи, а затем истребительного полка «Нормандии-Неман». Они погибли в разных местах. Трое из них погибли на аэродроме в Туле при тренировочных полетах. В Туле у «Нормандии-Неман» до конца войны была тренировочная база. На здании довоенного Тульского аэровокзала, построенного в стиле Конструктвизма, где жили летчики, висит мемориальная доска. На здании и сегодня красуется надпись «Тула». Но это все оказалось на территории восковой части и тулякам было недоступно. Только недавно удалось сфотографировать доску и здание аэровокзала. Французские летчики в свободное от тренировок время любили ходить на танцы в Тульский гарнизонный Дом Офицеров. Им нравились тульские девчата, они восхищались не только их красотой, но и образованностью. Некоторые в сердцах говорили, что тульские девчата знают о Франции и о французской культуре больше чем они – французы. Одна из девчат вышла замуж за французского летчика и уехала во Францию.