Дитер Хуцель - Ракетный центр Третьего рейха. Записки ближайшего соратника Вернера фон Брауна. 1943–1945

Итак, я снова заговорил о делах. Невероятно, но мыс Канаверал во многом похож на Пенемюнде. Такое ощущение, что пески и камыши на мыс перевезли с Балтийского побережья. Как и прежде, Вернер фон Браун наш технический повелитель. В команде работают Цайлер, Дебус, Штулингер и многие другие, с кем я так долго сотрудничал. И хотя сам я работал в передовой аэрофизической лаборатории американской компании «Рокетдайн», или, как ее тогда называли, «Североамериканская авиация», создававшей жидкостные ракетные двигатели, а не в старой команде в Хантсвилле, штат Алабама, я тем не менее внес определенный вклад в сегодняшний успех.

Прежде я чувствовал, что первый запуск «Редстоун» станет судьбоносным. Теперь я в этом убежден, поскольку именно ракета «Редстоун» вывела на орбиту первый спутник США, а затем отправила в космос первого американского астронавта – командира ВМС США Алана Шепарда.

Перевернувшись, я взял пригоршню песка и пропустил его сквозь пальцы. Как же много времени прошло с тех пор, как я прикасался к песку балтийских пляжей! Неожиданное стечение обстоятельств привело меня, сорокалетнего мужчину, именно туда, где я мечтал оказаться еще мальчиком.

Так сложилось, что войны сыграли в моей жизни важную роль. Я родился в Эссене, что находится в крупнейшем промышленном районе Германии Рур, всего за два года до начала Первой мировой войны. В этом городе мой отец работал на большом заводе Круппа, сначала инженером по патентной работе, а затем руководителем отдела кинематографии концерна. Хотя в те времена кино по-прежнему было в новинку, руководство концерна Круппа считало киносъемку, особенно замедленную, важным подспорьем в изучении баллистических феноменов. Мой отец быстро освоился в новой области.

Мои первые, заслуживающие доверия воспоминания связаны с суррогатной едой, отключением электричества, прожекторами, зенитным огнем и бесконечными колоннами усталых солдат, возвращающихся с Западного фронта после перемирия. Я также помню, что уличное освещение постепенно восстанавливалось, но мы еще долго плохо питались. Нехватка рабочих мест, недостаток продовольствия и ничего не стоящие бумажные деньги становились причиной восстаний, перестрелок и демонстраций, которые многие годы сотрясали Рур.

К 1923 году ситуация немного наладилась, но тут в Рур вошла французская армия – началась оккупация, продлившаяся более двух лет. Здание средней школы, в которой я только начал учиться, реквизировали под казармы для французских войск, а нам пришлось присоединиться к другой школе.

Между тем заводу Круппа, в соответствии с положением о перемирии, запрещалось производить оружие. Цеха, которые не успели перейти на производство потребительских товаров, просто закрылись. Для моего отца настали тяжелые времена, но он, по-моему, впервые в истории существования индустрии преобразовал отдел кинематографии, который стал создавать фильмы о технической подготовке, технике безопасности, образовательные и рекламные киноленты.

Для меня важнейшим результатом этих преобразований стало то, что я в раннем возрасте увлекся инженерным делом. Мой отец частенько приносил домой куски бракованной пленки с увлекательными эпизодами. Я соединял куски пленки и часами просматривал фильмы снова и снова, пока не выучивал наизусть каждое движение всех объектов. Иногда отец приносил домой полноценный технический фильм, который я проецировал с большим волнением и изучал с огромным интересом.

Судьба привела меня в пески мыса Канаверал еще и потому, что я вырос в Германии в эпоху повышенного интереса к ракетной технике. Имена многих выдающихся ученых тех дней вошли в историю ракетостроения. Среди них Макс Валье, Герман Оберт, Вальтер Тиль, Клаус Ридель и многие другие. Как модели самолетов воодушевили американскую молодежь в 1930-х годах, так и ракеты стали источником бесконечного азарта и еще более сложными игрушками для немецких детей 1920-х годов. Я и мои друзья оказались в числе тех, кто создавал и испытывал многие модели ракет – игрушки, впоследствии сменившиеся настоящими ракетами, строительством которых я занимался в зрелом возрасте.

Одно из моих ярчайших воспоминаний тех лет связано с лекцией о ракетах и космических путешествиях, прочитанной пионером ракетной техники Максом Валье. 28 октября 1928 года он выступал с лекцией в моем родном городе Эссене, а в перерыве я подошел к нему вместе с товарищем, который тоже занимался ракетным моделированием. Мы с гордостью продемонстрировали ему короткометражный фильм о нашей модели ракеты, снятый моим отцом.