Юрий Фельштинский: От Красного террора к мафиозному государству

Впервые после 1945 года послевоенная Европа столкнулась с попыткой захвата одного европейского государства другим. Были нарушены общеевропейский баланс сил и стабильность, европейский мир и статус-кво.

В 1990-е годы мы стали свидетелями распада империй, воссоединения Германии и даже вмешательства мировых держав в югославский конфликт. Но ни одна великая держава Европы после 1945 года не пыталась изменить границы в свою пользу. Россия предприняла эту попытку в Грузии в 2008 году и вот теперь в Украине. Как однажды проговорился Путин, выступая на Красной площади в годовщину аннексии Крыма 18 марта 2015 года: «Мы будем преодолевать трудности, которые мы с вами так легко создаем сами для себя в течение всего последнего времени».

Все трудности Россия действительно создавала себе сама. Но одновременно она стала глобальной проблемой для мира в Европе.

До марта 2014 года все европейские государства, включая Россию, были партнерами. С марта 2014 года Россия стала стратегическим противником Евросоюза и НАТО.

Оказавшись под западными санкциями, являющимися формальным наказанием за вторжение в Украину и аннексию Крыма, Россия столк­нулась с экономическими последствиями всей этой деятельности: рубль обесценился в два раза; в стране усилилась инфляция и рост цен; подешевела недвижимость, россияне стали меньше ездить за границу, так как при упавшем руб­ле эти поездки стали дорогими. Но широкого протестного движения в самой России замечено не было, и Путин продолжал настаивать на правильности внешнеполитического курса страны, открыто провозглашенного им в марте 2014 года. Изменения этого курса из-за санкций и реакции Запада не последовало.

Сегодня Россия является главным источником агрессии в Европе. Задача Путина — захватить соседние страны, ранее входившие в СССР, по «украинской схеме»: развязывая войну с целью аннексии территорий, утверждать, что Россия в этой вой­не не участвует. Именно так сегодня Россия ведет вой­ну в Украине.

Одновременно Россия удерживает плацдарм в Молдове (Приднестровье), причем уже после оккупации Крыма Путин назвал Молдову страной, нарушающей в Приднестровье права русских, а первый вице-премьер российского правительства Дмитрий Рогозин, отвечающий за военно-­промышленный комплекс (ВПК) России, для усыпления бдительности мировой общественности переименованный в «оборонно-­промышленный комплекс» (ОПК), сделал попытку собрать подписи граждан Приднестровья с просьбой о присоединении к России. Когда молдавское правительство воспрепятствовало вывозу Рогозиным этой петиции в Москву, тот заявил, что в следующий раз прилетит в Молдову на бомбардировщике.

В начале июля 2015 года Рогозин, курировавший приднестровский проект Путина, предложил выдавать в упрощенном порядке российские паспорта молодежи — жителям «приднестровской молдавской республики» (ПМР), дабы во время будущих военных действий в Молдове нельзя было отличить российских военных из России от молдавских из числа приднестровских «сепаратистов» и «ополченцев», как уже происходило на Донбассе. Из 500-тысячного населения, определенного Россией как жители ПМР, российские паспорта тогда получили 150–200 тысяч человек.

Эта же схема ранее была отработана в Абхазии и Южной Осетии, где сначала всем, того пожелавшим, выдали российские паспорта, после чего последовало вторжение российской армии под предлогом защиты «граждан России» от «притеснений грузинской власти». Планы выдачи российских паспортов обсуждались и в отношении этнических русских, живущих в странах Балтии.

Впрочем, не стоит преувеличивать готовность и желание русского населения бывших советских республик умирать за имперские амбиции Путина. На примере Украины стало понятно, что пророссийская пятая колонна, активно требовавшая «референдумов» о статусе тех или иных регионов страны в марте-мае 2014 года, стихла после того, как российские вой­ска вошли в Луганск и Донецк, сминая все, что попадалось на пути, гусеницами танков. Цена вой­ны оказалась слишком высока даже для этих пророссийски настроенных жителей Украины. За принадлежность к «русскому миру» Путин предлагает слишком высокую цену: вой­ну в Европе. Привлекательным такое предложение не казалось.

Все большие вой­ны начинались без понимания того, что со временем их станут называть «мировыми». Даже Гитлер, нападая на Польшу, не знал, что начинает Вторую мировую вой­ну. Он был уверен в том, что при наличии советско-­германского пакта о ненападении Великобритания и Франция не решатся объявить Германии вой­ну из-за Польши.