Александр Пыльцын - Командир роты офицерского штрафбата свидетельствует.

Второй брат, Виктор, старше меня на три года, особыми талантами не выделялся. После окончания средней школы он год поработал на железной дороге помощником дежурного по станции, хотя никаких курсов для этого не проходил. Просто мы, дети железнодорожника, были «хорошо подкованы» в разных профессиональных направлениях, познаниях. Я, например, учась в 3–4 классе, «на зубок» знал все правила, записанные в инструкциях по «путевому хозяйству», и даже на экзаменах, которые принимал отец у своих рабочих и путевых обходчиков, пытался подсказывать тем, кто затруднялся с ответом.

Виктора в 1939 году призвали в воздушно-десантные войска на Дальнем Востоке. Незадолго до начала войны бригаду ВДВ, в которой он служил, перебросили на Украину, где ему и довелось встретить первые удары фашистской военной машины, и испытать горечь отступления. При обороне Северного Кавказа он был ранен, лечился в госпиталях и погиб (вернее – пропал без вести) в декабре 1942 года где-то под Сталинградом.

Сестра моя Антонина Васильевна (1927 года рождения) после 1945 года избиралась в наш поселковый Совет депутатов трудящихся. А после переезда на жительство в Ленинград, работала с секретным делопроизводством в одном из райвоенкоматов города. Доверяли ей, несмотря на репрессированного отца.

До 7-го класса я учился в нашей поселковой школе (там я вступил в комсомол), а с 8-го класса и дальше мог учиться только в железнодорожной средней школе города Облучье, расположенного километрах в 40 по железной дороге от станции Кимкан, нашего постоянного места жительства. Тогда я по собственной инициативе написал Наркому Путей сообщения Л.М. Кагановичу письмо, в котором рассказал о трудностях нашей семьи в обеспечении моего желания дальнейшей учебы, в том числе и то, что отец – железнодорожник и в 1938 году осужден за халатность на 3 года.

Вскоре я, школьник, получил правительственное письмо, в котором распоряжением Наркома мне обеспечивались за счет железной дороги все виды платежей за обучение до получения среднего образования и проживание в интернате при школе, а также бесплатный проезд по железной дороге к месту учебы и обратно. Я хорошо запомнил характерную подпись на официальном бланке письма: «Л. Каганович». Особо запомнилась большая, несоразмерно высокая заглавная буква «Л» (Лазарь). Так что учеба в Облученской железнодорожной средней школе на все три года мне была обеспечена.

В отличие от нашей поселковой школы, в Облученской средней школе мы ежедневно после уроков занимались в разных оборонных кружках, и это фактически была хорошо организованная военная подготовка. Штатных военруков в школе не было, а в определенное время в школу или интернат приходили к нам настоящие сержанты из воинских частей, располагавшихся в городе, и тренировали нас по всем оборонным, как тогда говорили, предметам. Некоторые мальчишки, кроме того, ходили на занятия в аэроклубы, где учились и самолетом управлять, и с парашютом прыгать, что давало им преимущество – уже после 9-го класса поступать в летные училища. Уже после войны я пытался разыскать моих школьных товарищей по нашему выпускному 10-А классу, но безуспешно. Никого из ребят так и не нашёл, наверное, всех подобрала под себя война.

Я лично окончил школу с отличными оценками по всем предметам и получил аттестат № 1 с «Золотой каёмкой». Золотых медалей тогда ещё не было, они стали вручаться лишь после окончания войны с 1945 года. В июне 1941 года, буквально за два дня до начала Великой Отечественной войны, мы завершили учёбу в средней школе. И с нашего «выпускного бала» будто началась совершенно другая глава жизни, не только нашей, юношеской, но и всего народа, всей страны нашей. Ведь тогда, 22 июня, началась долгая, почти на 4 года, тяжелая война. На алтарь Победы в ней, ради разгрома германского фашизма, угрожавшего не только нашей Родине, а всему человечеству, наша страна положила миллионы жизней советских людей. Вот и наш штрафбат вложил свою посильную лепту в эту Победу. Но до неё ещё надо было дойти через многие испытания, кровь и смерть.

Я категорически против тезиса о том, что войну выиграли штрафники, тем более, когда Победу связывают с заградотрядами. Проследим возможное количество штрафбатов на фронтах Великой Отечественной воны. Например, возьмём только наиболее активный в военном отношении 1944 год. В нём общее число имевшихся в Действующей армии штрафных батальонов на каждый фронт было не до 3-х, а в основном только по одному. Среднемесячно на всех фронтах суммарно их было не боле 10–11.