Дэвид Э. Хоффман: Шпион на миллиард долларов. История самой дерзкой операции американских спецслужб в Советском Союзе

Источники ЦРУ оставались снаружи. “Единственным способом выполнить нашу миссию была разработка внутренних источников – шпионов, которые могли сидеть рядом с политиками, слушать их дебаты и читать их почту”, – вспоминал Хелмс. Но вербовка и систематическая работа с московскими агентами, которые могли бы предупреждать о решениях, принятых советским руководством, “были столь же невероятны, как размещение постоянных агентов на Марсе”, – говорил он {11} 11 HELMS, A Look over My Shoulder, pp. 124, 127. . Обстоятельный анализ разведданных ЦРУ по советскому блоку, проведенный в 1953 году, заканчивался мрачными выводами. “У нас нет никаких надежных первоисточников, сообщающих о том, что думают в Кремле”, – признавали его авторы. По поводу армии в докладе говорилось: “Надежных данных о долгосрочных планах и намерениях врага практически не существует”. Авторы предупреждали: “Мы не можем надеяться на получение сколько-нибудь детальной информации о советских военных намерениях в случае неожиданного нападения” {12} 12 HAINES G. K., LEGGETT R. E., eds. CIA’s Analysis of the Soviet Union, 1947–1991: A Documentary Collection. Washington, D.C.: Center for the Study of Intelligence, 2001. Pp. 35–41. . В первые годы своей работы ЦРУ пришло к выводу, что “невероятно трудно создать агентурную сеть в сталинском параноидальном полицейском государстве” {13} 13 KUHNS, p. 12. .

“В те дни, – говорил Хелмс, – наша информация по Советскому Союзу действительно была крайне скудной” {14} 14 Интервью Ричарда Хелмса Роберту Хэтэуэю 30 мая 1984 года, рассекреченное ЦРУ в 2004 году. Хэтэуэй – соавтор внутренней монографии о Хелмсе на посту директора. .

Несмотря на все эти трудности, ЦРУ удалось добиться двух прорывов в 1950-х и в начале 1960-х годов. Два офицера советской военной разведки, Петр Попов и Олег Пеньковский, начали шпионить для США. Они были добровольцами, а не завербованными агентами, и вышли с этой инициативой отдельно друг от друга. Оба продемонстрировали колоссальные преимущества работы с тайными агентами. В основном передача секретов происходила за пределами Москвы.

1 января 1953 года невысокий, коренастый русский передал конверт американскому дипломату, когда тот садился в свой автомобиль в международном секторе в Вене. Тогда Вена была оккупирована американскими, британскими, французскими и советскими силами; в городе царила атмосфера подозрительности. В конверте содержалось письмо, датированное 28 декабря 1952 года и написанное по-русски. В нем говорилось: “Я советский офицер. Я хочу встретиться с американским офицером, чтобы предложить определенные услуги”. В письме оговаривались место и время встречи. Такие письма были обычным явлением в Вене в те годы, когда орды мошенников пытались заработать, фабрикуя “разведывательные материалы”. ЦРУ тратило много времени на их проверку, но это письмо выглядело убедительно.

На следующий вечер, в субботу, русский ждал там, где обещал, – он стоял в тени портала, один, в шляпе и в тяжелом пальто. Это был Петр Попов, 29-летний майор советской военной разведки – Главного разведывательного управления, которое можно было назвать “младшим братом” КГБ. Попов стал первым и в то время самым ценным тайным агентом ЦРУ в советской армии. Он поставлял данные о внутреннем устройстве армии и спецслужб СССР. С января 1953 по август 1955 года он 66 раз встречался с представителями ЦРУ в Вене. Его куратор из ЦРУ, Джордж Кизевальтер, похожий на взъерошенного медведя, родился в России, в семье крупного петербургского чиновника, и в детстве эмигрировал в Соединенные Штаты. Впоследствии Попов рассказал Кизевальтеру, что родился в крестьянской семье, в лачуге с земляным полом, и что первые кожаные ботинки у него появились в тринадцать лет. В нем клокотала ненависть к сталинской политике насильственной коллективизации, разрушившей жизнь российского крестьянства и вызвавшей массовый голод. Попов стал агентом США из желания отомстить за несправедливость, постигшую его родителей и его маленькую деревеньку на Волге. Кизевальтер оставлял в венской конспиративной квартире несколько журналов вроде Life и Look[3] Американские журналы, рассчитанные на широкого читателя и уделявшие много места фоторепортажам. – Прим. пер. , но Попова увлекло лишь одно издание – журнал “Американская ферма” {15} 15 Рассказ о деле Попова основан на пяти источниках. Книга Уильяма Худа (HOOD W. Mole: The True Story of the First Russian Intelligence Officer Recruited by the CIA. New York: W W Norton, 1982) весьма информативна. Худ был в то время оперативником в Вене, но некоторые детали в его рассказе туманны. Книга Кларенса Эшли (ASHLEY C. CIA Spymaster. Grenta, La.: Pelican, 2004) основана на интервью с Джорджем Кизевальтером, а ее автор – бывший аналитик ЦРУ. В книге Джона Лаймонда Харта (HART J. L. The CIA’s Russians. Annapolis, Md.: Naval Institute Press, 2003) есть глава о Попове. Дополнительные сведения приводятся в книге Мерфи, Кондрашева и Бейли Battleground Berlin. Наконец, о примерах позитивных разведданных и их значении говорится в монографии и сборнике документов Джоан Берд и Джона Берда (BIRD J., BIRD J. CIA Analysis of the Warsaw Pact Forces: The Importance of Clandestine Reporting. Central Intelligence Agency, Historical Review Program, 2013). О журнале для фермеров см.: HOOD, Mole, p. 123. .