Джо Наварро: Три минуты до судного дня

Род привел нас на кухню, где нам пришлось стоять в клубах его сигаретного дыма – низкий потолок и отсутствие вентиляции лишь усугубляли ситуацию. Может, он не пригласил нас в гостиную, потому что ему недоставало социальных навыков, или выбрал кухню специально, чтобы не затягивать разговор.

Когда Эл сделал паузу, я воспользовался моментом.

– Вы слышали? – спросил я. – Кажется, здесь кто-то…

– Нет, нет, – ответил Род. – Я один. Хозяин вернется послезавтра.

Я все еще гадал, нет ли кого-то в доме. У нас не было правовых оснований на обыск, но меня удовлетворил ответ Рода – на этот раз он не коснулся ни шеи, ни губ. Еще пару минут я рассеянно слушал, как Эл с Родом обсуждают жизнь обычного солдата в Германии, а затем задал новый вопрос:

– В доме есть оружие?

Род (опустив голову и понизив голос):

– Да, в этой комнате лежит револьвер.

«Черт, Наварро, – сказал я себе, – вот так и получают дыру в груди». Теперь Эл смотрел на меня, рассчитывая, что я разберусь с ситуацией.

Я посмотрел на руки Рода. К счастью, одна из них была занята сигаретой, так что я сказал:

– Сделай одолжение, не сходя с места, скажи мне, чей это револьвер и где он лежит.

– Без проблем, – ответил он. – Револьвер принадлежит хозяину дома. Он держит его в шкафчике.

– В каком?

Род мотнул головой в сторону шкафчика над холодильником, до которого мог добраться за полсекунды. Теперь мне стало не по себе. У нас оставалось еще много вопросов. Кондиционера в доме не было, сквозь влажную рубашку я чувствовал собственный пистолет, а совсем рядом с нами лежал револьвер, возможно заряженный. Не слишком комфортная обстановка для разговора.

– Слушай, Род, – начал я, – я понимаю, ты здесь ни при чем, но мне не нравится соседство этого револьвера. К тому же здесь настоящее пекло – скоро все мои сперматозоиды передохнут. Может, мы втроем продолжим беседу на улице? Что скажешь?

– Без проблем, – снова сказал Род. – Почему бы и нет?

Когда мы вышли из дома, он почти сразу расслабился. Как знать, может, он подумал, что снаружи найдутся свидетели, если мы вдруг решим его поколотить.

Эл даже не сбился с ритма. Он пометил последний вопрос большим пальцем и продолжил разговор с того самого места, на котором остановился, как только мы устроились в тени запущенной пальмовой рощи у задней двери. Чтобы проверить слова Рода, я попросил у него разрешения сходить в туалет. Вернувшись в дом, я направился прямиком к тому шкафчику над холодильником. И правда – там лежал запылившийся револьвер 38-го калибра. Марка была мне незнакома, но ему все равно было под силу пробить в любом смертельную дырку.

Когда я вышел на улицу, Эл уже подобрался к сути дела. Я имел опыт криминальных расследований и работы в КР, но никогда не служил в армии. Ранги, аббревиатуры, армейский жаргон – все это я пропускал мимо ушей и решил вступать в беседу только по мере возможности.

– Где вы работали? – спросил Эл.

– В отделе планирования департамента операций [что бы это ни значило], – ответил Род.

– И демобилизовались в 1985-м?

– Да, провалил анализ мочи.

– Что еще за анализ мочи? – спросил я.

– Ну, иногда нам устраивали внеплановые проверки, и в моей моче, похоже, нашли каннабис, – улыбаясь, как Чеширский кот, объяснил Род.

– Боже, и как же он туда попал? – воскликнул я.

Род засмеялся.

Теперь я знал немного больше. Род не только принимал наркотики, но и был рисковым парнем, раз догадывался о внеплановых анализах мочи. Или же он просто не особо задумывался о последствиях своих действий. Ехидство, с которым он ввернул словечко «каннабис», кое-что сказало мне о его интеллекте, но по этому ответу я также понял, что он не хотел быть пойманным и не обрадовался, когда его выгнали из армии.

Пока я обдумывал это, Эл перешел к делу.

– Кажется, в то время в отделе планирования восьмой ПД работал еще и Клайд Конрад?

В этот момент в игру вступили все мои наблюдения, сделанные с начала встречи. До этого Род отвечал быстро, но тут замялся, словно пытаясь обратиться к глубинам своей памяти. В конце концов он сказал:

– Ах да, конечно, Клайд Конрад. Точно.

Меня заинтересовала его рука.

Сигарета задрожала – не прежней мелкой дрожью, которую я уже замечал, а сильно, как перо сейсмографа перед извержением вулкана Сент-Хеленс. До вопроса и через тридцать секунд после него дым поднимался плавно, ровной линией. Но между этим, ровно в тот момент, когда Эл Юэйс упомянул имя Клайда Конрада, прямая линия взломалась резкими зигзагами, которые Род не мог контролировать, как и собственное кровообращение.