Андрей Мелехов - 1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера?

– «Однако никто из генералов ничего не мог изменить за оставшееся время. Заранее запланированное в ЗапОВО командно-штабноеучениедолжно было завершиться в воскресенье» («Сталинские соколы против Люфтваффе», с. 72). В данном случае уважаемый Д. Хазанов попытался убедить нас в косности и зашоренности командования всего Западного Особого военного округа: мол, «Какие такие немцы? Какой такой павлин-мавлин?.. Забыли, что ли: у нас план боевой и политической подготовки!..»

То, что советские генералы были отнюдь не дураками – или, по крайней мере, были не все и не в такой обидной степени – говорит нижеследующее свидетельство Р. Иринархова: «... 20 июняон ( прим. автора: начальник Белорусского погранокруга генерал-лейтенант Богданов ) отдал приказ о принятии дополнительных мер по усилению охраны госграницы» («1941. Пропущенный удар», с. 146). Первым пунктом приказа значилось: «1. До 30.06.41 г.плановых занятий с личным составом не проводить...». Кроме того, тем же приказом до 30 июнязапрещались выходные дни и вводился особый (по сути усиленный) порядок охраны границы. В частности, в ночные наряды полагалось брать ручные пулемёты, а на службу ночью должен был заступать весь личный состав застав за исключением сменившихся в 23.00. Приказ также предписывал немедленно вернуть на линейные заставы весь списочный состав, находившийся на учебных сборах. Командованию 86, 87, 88 и 17-го погранотрядов было приказано 21 июня и в ночь на 22 июня 1941 годапривести все подразделения в полную боевую готовность» (там же, с. 147). Иными словами, как минимум в НКВД и как минимум с 20 июня 1941 годатвёрдо знали: грядёт нечто чрезвычайное, ради чего были отменены все плановые занятия и учения. И что произойти это «нечто» должно было в период с 21 по 30 июня.

Усомниться в июльских датах предполагаемого нападения СССР на Германию заставляет и четвёртая категория фактов – тех, что свидетельствуют о преднамеренном иоткровенно показномснижении уровня боеготовности некоторых частей и соединений Советских Вооружённых Сил, которое произошло именно 21 июня. Напомню: в этот день вдруг было отменено состояние повышенной боевой готовности, в котором все войска западных округов находились ещё с 10 апреля 1941 года.В субботу утром неожиданно отменили и казарменное положение для командиров, которые с середины весны безвылазно ночевали в казармах и лесных землянках вместе со своими подчинёнными. К семьям и в рестораны офицеры многих (но далеко не всех) частей одновременно отправились во всехокругах.

Пардон, поправлюсь: на всех фронтах. Ведь управления всех будущих фронтов уже были на тот момент созданы и занимали (или уже заняли) свои заранее оборудованные передовые КП. Скажем, бывший в то время начальником оперативного отдела штаба Киевского Особого военного округа И.Х. Баграмянкак раз и ехал в составе штабной колонны на фронтовой командный пункт в Тарнополе в ночь с 21 на 22июня (см. «Так начиналась война», с. 85). О своих телефонных разговорах с командующими фронтамив ночь с 21 на 22 июня 1941 года (заметим, что ВЧ-связь работала без всяких перебоев), уже находившимися на фронтовых КП до началанемецкого нападения, пишет в своих мемуарах и Г.К. Жуков (см. «Воспоминания и размышления», с. 235).

В Прибалтике вдруг отменили приказ об эвакуации семей военнослужащих, а практически все командующие округами и флотами перед началом ночного «сидения» отправились в театры, клубы и прочие заведения, где их можно было легко увидеть (в том числе и агентам немецкой разведки). О подробностях этих «культпоходов», состоявшихся вечером 21 июня 1941 года, я поговорю чуть позже. Пока же перечислю несколько характерных фактов, касающихся, в частности, Западного Особого военного округа.

М. Солонинприводит воспоминания полковника Белова – бывшего командира 10-й смешанной авиадивизии Западного ОВО (одной из трёх, разгромленных немцами в Белоруссии в первые же дни войны): «... 20 июняя получил телеграмму с приказом командующего ВВС округа: привести части в боевую готовность, отпуска командному составу запретить, находящихся в отпусках – отозвать в части... Командиры полков получили и мой приказ: самолёты рассредоточить за границы аэродрома, личный состав из расположения лагеря не отпускать...» («23 июня – «День М», с. 268). Далее следует поистине сюрреалистическое продолжение истории: в 16.00 21 июняиз штаба округа пришла новая шифровка. Она отменила прежний приказ о приведении частей в полную боевую готовность и об отмене отпусков. Впрочем, Белов пишет, что даже не стал доводить это распоряжение до подчинённых. Подобное игнорирование непонятных и преступных по сути приказов, отдававшихся Москвой и (поневоле) ретранслируемых штабами округов – довольно типичная реакция командиров боевых частей. Впрочем, в других частях эти приказы всё же выполняли...