Стюарт Стивен: Асы шпионажа. Закулисная история израильской разведки

Со времен Хиросимы в мире не прекращается обсуждение вопроса о необходимости остановить распространение ядерного оружия. Впервые за все это время удалось остановить страну, стоящую на пороге создания атомной бомбы. Но не переговорами удалось этого достигнуть, а военной операцией.

Политические последствия этой операции для Израиля оказались гораздо меньшими, чем можно было ожидать. Несмотря на рейд, в Ливане была достигнута договоренность о прекращении огня. Саудовская Аравия даже выдвинула мирные предложения, в которых в какой-то степени приблизилась к признанию права Израиля на существование. Американское правительство, правда, задержало на время отправку в Израиль самолетов, но отрицательное отношение к действиям Израиля в Ираке выразила в весьма сдержанной форме.

Один из старших представителей Мосада сказал по этому поводу: «Дело в том, что весь мир, вкупе с арабскими странами, вздохнул с облегчением после того, что произошло. Франция освободилась от своих обязательств, у американцев стало немного меньше забот, а арабский мир осознал, что непомерным притязаниям Хусейна еще раз поставлен предел».

Рейд на реактор носил на себе печать типичной для Израиля, в своем роде классической, разведывательной операции, крупнейшей со времен второй мировой войны. Цель была поражена точно, политические последствия — предусмотрены правильно. Кроме того, Израиль обеспечил себе хотя бы на короткий срок, сравнительную безопасность. Это давало какую-то надежду на мир в перспективе.

С технической точки зрения планирование, подготовка и осуществление рейда, вновь продемонстрировали удивительную способность Израиля проводить военные и разведывательные операции эффективно и с безупречной точностью во времени.

Вскоре после неудачной и унизительной для его достоинства попытки президента Картера освободить иранских заложников, мне довелось обсуждать эту попытку с бывшим начальником военной разведки Израиля.

«Все, что произошло во время этого рейда, можно и должно было предвидеть. Самой большой ошибкой было отсутствие разведки. Американские геликоптеры сели на дорогу, по которой ходят автобусы. Нам это представляется невероятным. У нас было бы так: за несколько недель до операции наши люди были бы заброшены на предполагаемое место посадки и обследовали бы всю территорию вокруг. Если бы оказалось, что место выбрано неудачно, а так оно и было, они нашли бы для посадки геликоптеров другую полосу. Мы действовали успешно только потому, что тщательно готовились каждый раз. Нам хорошо известно правило: неудача всего хуже, чем полное бездействие. Если, по нашим расчетам, возможность неудачи оказывается выше двадцати пяти процентов, мы операцию отменяем».

Итак, рейд на реактор был успешной военной операцией.

Но за несколько лет до этого произошло политическое событие еще более значительное.

18 сентября 1978 г. на телевизионных экранах всего мира появились обнимающиеся президент Египта Анвар Садат и премьер-министр Израиля Менахем Бегин. Объятие подтверждало успешное завершение переговоров в Кемп-Дэвиде. Египетский лидер сказал Бегину: «Теперь вы, по крайней мере, сможете приехать на мои похороны». Замечание, типичное для египтянина-фаталиста с чувством юмора. «Никаких похорон не будет», — отозвался на это Бегин. Только те немногие, кто это слышал, поняли смысл сказанного.

Глядя друг на друга, президент и премьер без слов понимали, какую тайную войну конспираторов они в этот исторический момент ведут. Это была дипломатическая победа, достигнутая, несмотря на бесчисленные препятствия, стоявшие на пути к ней.

Существовал и еще один, совершенно примечательный аспект соглашения, непосредственно затрагивающий скрытую от глаз посторонних, опасную, иногда болезненную сферу деятельности разведывательных служб.

В соответствии с одной из многочисленных тайных статей договора, это соглашение для израильской разведки знаменовало собой конец целой эры. Той самой, когда израильская разведка вела борьбу, часто в одиночку, с объединенными силами разведывательных организаций всех арабских стран, палестинского движения сопротивления и русского КГБ.

Соглашения, подписанные в Кемп-Дэвиде, были чреваты трагедией. И Бегину не случайно пришлось все-таки отправиться в Каир на похороны своего друга, который погиб от пуль убийц. У могилы, окруженный телохранителями, Бегин по крайней мере мог утешаться мыслью о том, что он Садата не предал.