Дмитрий Зубов - Воздушная битва за город на Неве. Защитники Ленинграда против асов люфтваффе. 1941–1944 гг.

В налетах на Ленинград участвовали и «Хейнкели» I./KG4 майора Клауса Нёске. В некоторые ночи экипажи совершали по два вылета, сбрасывая на различные цели тяжелые фугасные и зажигательные бомбы. Кроме того, с самолетов сбрасывались листовки, призывавшие жителей сдаваться немецким войскам. При этом летчики признавали, что налеты зачастую производились в плохую погоду, без подсветки объектов и точного целеуказания, вследствие чего точность бомбометания оставляла желать лучшего.

При этом потери группы в ходе всех этих вылетов оставались минимальными. В сентябре и октябре по боевым причинам не было потеряно вообще ни одного бомбардировщика. А вот тем же вечером 4 ноября, когда на Ладоге был тяжело поврежден сторожевик «Конструктор», обратно на аэродром Плескау-Зюд не вернулся He-111H-5 «5J+DM» обер-лейтенанта Вильгельма Велла из 1-й эскадрильи. Его экипаж был зачислен в списки пропавших без вести. Однако десять дней спустя – 14 ноября – в газете «Ленинградская правда» появилась статья, озаглавленная «Личность фашистского офицера», в которой рассказывалось об обер-лейтенанте Велле.

Оказалось, что над городом «Хейнкель» был перехвачен И-153 командира звена из 26-го ИАП ПВО младшим лейтенантом Алексеем Севастьяновым. Патрулируя над Ленинградом, он в скрещенных лучах прожекторов заметил силуэт двухмоторного самолета. Первая атака завершилась неудачно, пулеметные очереди прошли мимо. Когда летчик повторил заход, его внезапно ослепил луч собственного же прожектора, и он мгновенно потерял бомбардировщик из виду. Через некоторое время, восстановив ночное зрение, Севастьянов снова увидел самолет противника, правда, уже неизвестно, тот же самый или уже другой. Атака следовала за атакой, но все было бесполезно – пули таяли в темноте. Расстреляв в конце концов впустую весь боекомплект, он решил пойти на таран. Севастьянов пытался направить свою «Чайку» так, чтобы срезать хвостовое оперение «Хейнкеля». Немецкий экипаж увидел быстро приближавшийся истребитель, и пилот резко бросил машину влево, пытаясь уйти от удара. Однако было уже поздно, и биплан врезался в правую плоскость бомбардировщика. В итоге «Хейнкель» упал в центре города в Таврическом саду, а «Чайка» – на Басков переулок. Два немецких летчика благополучно выпрыгнули на парашютах и были взяты в плен, остальные погибли. Не пострадавший при таране Севастьянов тоже опустился на землю на парашюте.

«При отражении ночного налета ВВС противника на Ленинград летчик мл. лейтенант Севастьянов, после обстрела пульогнем и снарядами РС, таранил вражеский самолет Хе-111 в правую плоскость, а сам спасся на парашюте и остался невредим, – сообщало боевое донесение штаба ПВО войск Ленинградского фронта за 5 ноября. – Самолет противника горящим упал в 22.18 4.11.41 в бывш. Таврический сад. Из экипажа 2 человека сгорело и 2 выпрыгнуло на парашютах и взято в плен» [58]. Кстати, по советским данным, He-111H-5 обер-лейтенанта Велла был сначала освещен прожекторами и поврежден зенитным огнем и только потом атакован Севастьяновым. Более того, уже во время падения «Хейнкель» налетел на трос аэростата заграждения, висевшего на высоте 2 километра. При этом трос оборвался, а сам аэростат улетел восвояси. Таким образом, Веллу «посчастливилось» испытать на себе сразу три средства противовоздушной обороны, что было большой редкостью! А тот факт, что летчик после этого еще и выжил, вообще являлось настоящим чудом.

В ту ночь зенитчики израсходовали почти 3 тысячи снарядов калибров 76 и 85 мм. При этом 169-й ЗенАП вел заградительный огонь на подступах к Ленинграду, остальные части стреляли по целям уже непосредственно над городом с помощью прожекторов и звукоулавливателей. 2-й корпус ПВО при отражении налета на Тихвин расстрелял 932 снаряда.

Несмотря на то что Веллу удалось благополучно выпрыгнуть из самолета, он конечно же понимал, что впереди его все равно не ждет ничего хорошего. Еще какие-то минуты назад летчик представлял, что вскоре покинет зону зенитного огня и повернет на свой аэродром. Ну а там ждал ужин, сигареты, немного выпивки, а потом бурное обсуждение с товарищами последнего вылета, ну и сон в своем относительно комфортабельном бараке.

И тут жизнь Велла резко переменилась. Парашют стремительно опускал его в огромный, скрытый в темноте, но отлично различимый мрачный город. Сначала обер-лейтенант видел лишь смутные очертания улиц, каналов и яркие вспышки зениток, сверкавшие то тут, то там. Надо же, какое невезение! Выпрыгнуть не над своей территорией или, на худой конец, за линией фронта в лесу или поле, откуда есть шанс пробраться к своим, а прямо над той самой «большевистской твердыней», которую Велл и его эскадрилья каждый день пытались принудить к сдаче террористическими налетами.