Владимир Першанин - Нас ждет огонь смертельный! Самые правдивые воспоминания о войне

Специфика штрафной роты чувствовалась во многих мелочах. Я не хочу представлять своих товарищей, как сборище полублатной, развязной публики, ухмыляющейся над командами офицеров. Буняк такого бы не позволил. Но не все шло гладко. Люди убегали в самоволку, в казарме по ночам пили румынский самогон из слив и винограда. За что-то сильно избили бойца. Когда меня перед отправкой назначили заместителем командира отделения, один из блатных ехидно и многозначительно сказал:

– Ты слишком не выделывайся. Не думай, что за нашими спинами будешь прятаться.

Я сдержался с трудом. Знал, что срываться нельзя. Не будем лицемерить, и в нормальных ротах порой сводили счеты друг с другом во время боя, когда не знаешь, откуда прилетит пуля. В штрафной роте тем более. Я ничего не ответил. Дейниченко узнал о разговоре, стал расспрашивать. Я отмолчался, не хотелось, чтобы остальные думали, будто после двух занятий я чем-то выделяюсь. Слишком напряжены были люди. По слухам, в атаках гибли две трети штрафников. Как обстояли дела на самом деле, никто не объяснял. Бодрым словам политрука роты и его помощников верили мало.

Обстановка на нашем участке фронта на границе с Венгрией складывалась следующая. Несмотря на мощное наступление Красной Армии, выход из войны ближайшего соседа венгров, Румынии, венгерское правительство продолжало оставаться активным союзником Германии. Шестого октября 1944 года 2-й Украинский фронт начал наступление. Протяженность фронта была огромная и составляла 800 километров. Однако войска в течение нескольких дней захватили ряд населенных пунктов, в том числе город Орадя, важный узел коммуникаций. В период с 13 октября развернулись ожесточенные бои на линии между городами Клуж и Дебрецен. Необходимо отметить, что Дебрецен являлся третьим по величине городом Венгрии и находился в пятистах километрах от Будапешта. Вместе с немецкой армией нам противостояли венгерские дивизии и корпуса. Венгры дрались упорно. Это мне придется испытать на собственной шкуре.

Местность называлась Средне-Дунайской низменностью, однако гор, холмов и водных преград здесь хватало. Мы вступили в бой недалеко от городка Деречко. В роте насчитывалось триста с лишним бойцов, почти батальон. Только в отличие от обычного батальона у нас практически не было тылов. Старшина да несколько ездовых. Остальных выдвинули на передний край. Потрепанный пехотный полк потеснился, уступая нам место. Разместились в вырытой еще до нас траншее.

Здесь мы провели остаток дня, и я имел возможность осмотреться. Как всегда, немцы оседлали высотку, а наши части стояли в низине. До немецких позиций было метров восемьсот. Каменистый холм, скорее гряда, высотой метров сорок. На вершине виднелись остатки старых каменных сооружений, основательно разрушенных артиллерией. На склонах росли кусты, тянулись полосы виноградника. Всё это было наполовину выжжено. Нейтральная полоса, на расстоянии пятисот метров, представляла открытое место, с редкими островками кустарника, сильно посеченного пулями и осколками. Кое-где торчали одиночные деревья. Среди пожелтевшей травы, лежали трупы. Кто-то взялся считать и досчитал до ста пятидесяти.

Мы узнали, что пехотный полк несколько раз пытался атаковать укрепления. Несмотря на мощную артподготовку, многие огневые точки подавить не удалось. Остатки старой каменной усадьбы имели толстые стены. Полк сумел преодолеть половину расстояния и откатился под сильным огнем. На левом фланге, среди густых виноградных лоз, остались с ночи бойцы, сумевшие добежать до подножия холма. Все это нам рассказал после совещания у командира роты лейтенант Буняк. От него также узнали, что на высоте, кроме пулеметов, имеется несколько орудий и минометная батарея.

Слушали лейтенанта молча. Все знали, что на легкий участок нас не пошлют, но холм с каменными укреплениями казался неприступным. Его пытался взять целый полк и не взял. Что можем сделать мы, три сотни человек? Останемся лежать на венгерском травянистом поле. Вряд ли нам дадут пробежать и половину нейтральной полосы. Архипкин уныло спросил меня:

– Безнадежно, товарищ лейтенант?

Что я мог ответить? Холм с укреплениями торчал, как больной зуб. Остальные части продвинулись вперед, а остатки полка в любом случае должны взять высоту. Если наверху лишь хотят продемонстрировать активность, наша рота будет очень кстати. Ее уничтожат, приплюсуют новые потери, а дальше командование армии, глядишь, подбросит артиллерию, может, и авиацию. Возможен и другой вариант, который казался мне наиболее приемлемым. Преодолеть открытое место ночью, перед рассветом, и броском через кустарник ворваться в немецкие траншеи.