Сергей Баленко - Как выжить и победить в Афгане. Боевой опыт Спецназа ГРУ

В середине дня 28 декабря командование «мусульманского» батальона прибыло в здание советского посольства в Кабуле.

Сперва доложили генерал-полковнику С.К. Магометову и резиденту ГРУ о выполнении задачи. Затем полковник В.В. Колесник связался с Москвой из кабинета посла и доложил генералу армии П.И. Ивашутину о результатах операции, одновременно предложив ему вывести батальон из Афганистана в Чирчик. Начальник ГРУ ГШ распорядился решать этот вопрос с командованием ТуркВО.

Я сел писать подробную шифровку в Москву. Помню, что во всех докладах командиров штурмовых групп подчеркивалось: «Претензий к десантникам нет. Молодцы». Шифровка заняла несколько страниц. В ней были перечислены наиболее отличившиеся при штурме дворца Тадж-Бек сотрудники групп «Гром» и «Зенит», а также десять офицеров и солдат «мусульманского» батальона. Это было мое предложение. Наградные же стали писать в Москве во второй половине января 1980 года.

Вечером произошел случай, чуть было не стоивший жизни всем непосредственным руководителям операции «Шторм-333». Они возвращались в расположение батальона на правительственном «Мерседесе» и, хотя заранее согласовали сигналы с генерал-лейтенантом Н.Н. Гуськовым, возле здания Генштаба ВС ДРА были обстреляны своими же десантниками. Спустя годы генерал-майор Василий Васильевич Колесник вспоминал: «Раздалась автоматная очередь. Первые пули впились в землю перед машиной, затем трасса пуль стала подниматься, машина вдруг резко остановилась и заглохла. Мы стали кричать, что свои. И после обмена паролями стрельба прекратилась». Олег Ульянович Швец выскочил из машины и бросился за придорожные кусты. Послышались возня и звук оплеух.

– Ты что, балда, не видишь, что по своим стреляешь?

Когда вышли из машины и подняли капот, увидели, что там было пять пулеметных пробоин. Я вслух сказал: «Чуть выше – и все бы погибли так бездарно». После громкой тирады мата, выплеснутой Швецом в сторону стрелявшего, я вышел из машины навстречу подошедшему офицеру и спросил:

– Твой солдат?

Лейтенант-десантник молчал.

– Спасибо, лейтенант, что не научил его стрелять, – добавил я.

Дроздов, Колесник и Швец пересели в бронетранспортер к Халбаеву, взяли на буксир «Мерседес», в котором остались Козлов с Семеновым, и поехали в расположение батальона.

По прибытии на место решили «отметить» успех. «Впятером мы выпили шесть бутылок водки, – рассказывал спустя годы генерал-майор Василий Васильевич Колесник, – а было такое впечатление, будто и не пили вовсе. И нервное напряжение было настолько велико, что, хотя мы не спали, наверное, более двух суток, заснуть никто из нас никак не мог. Некоторые аналитики оценили действия спецназа как вероломные. Но что было делать в такой обстановке? Вопрос стоял – или они нас, или мы их».

И сколько бы лет ни прошло, у каждого спецназовца штурм дворца Х. Амина останется в памяти навсегда. Это был кульминационный момент всей их жизни, и они с честью выполнили задание своего правительства.

Закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа сотрудников КГБ (около 400 человек) была награждена орденами и медалями. Полковнику Г.И. Бояринову было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Такого же звания были удостоены В.В. Колесник, Э.Г. Козлов и В.Ф. Карпухин. Ю.И. Дроздова наградили орденом Октябрьской Революции. Командир группы «Гром» М.М. Романов был награжден орденом Ленина. О.У. Швеца и Я.Ф. Семенова наградили орденом Боевого Красного Знамени. Получили правительственные награды также около 300 офицеров и солдат «мусульманского» батальона, из них семь человек наградили орденом Ленина (в том числе Халбаева, Сатарова и Шарипова) и порядка 30 – орденом Боевого Красного Знамени (в том числе В.А. Востротина). За «штурм дворца Амина» полковник В.П. Кузнеченков, как воин-интернационалист, удостоен ордена Боевого Красного Знамени (посмертно). А. Алексееву же дали Почетную грамоту при его отъезде из Кабула на Родину.

Участники штурма дворца, выполняя приказ, рисковали жизнью (некоторые погибли и были ранены). Другое дело – ради чего? Ведь солдаты всегда являются пешками в чьей-то большой игре и сами войн никогда не начинают…

По возвращении из Кабула в Москву 31 декабря 1979 года я с одним офицером ГРУ, принимавшим участие в операции, был на приеме у начальника Генерального штаба маршала Н.В. Огаркова. Николай Васильевич внимательно выслушал наш доклад и принял от нас единственный документ, характеризующий все особенности этого боя: лист карты с нанесенной обстановкой, задачами подразделений спецназа и таблицей взаимодействия. Маршал бросил быстрый взгляд на карту и спросил: «Почему не утверждена?» Мы промолчали. Обычно сдержанный, он выругался в адрес не утвердивших боевой документ, встал и положил лист карты в свой приоткрытый сейф.