Максим Коломиец: Зимняя война: «Ломят танки широкие просеки»

Бронеавтомобиль ФАИ 44-го отдельного разведывательного батальона 90-й стрелковой дивизии преодолевает подъем. Карельский перешеек, декабрь 1939 года (ЦМВС).

Мнение руководства Финляндии по поводу предложений Советского Союза разделились. Так, президент страны Ю. Пааскиви и верховный главнокомандующий К. Маннергейм считали, что можно пойти на территориальные уступки, а министр финансов В. Таннер и министр иностранных дел Э. Эркко выступали против этого. В конечном итоге было решено пойти лишь на ограниченные уступки: перемещение границы на Карельском перешейке на 10–20 км и обмен четырех островов в Финском заливе на территорию в Восточной Карелии. По поводу аренды Ханко следовало ответить отказом.

На переговорах в Москве 23–25 октября и 2–4 ноября 1939 года достичь компромисса не удалось, несмотря на то, что И. Сталин пошел на ряд уступок. В частности, он был готов передвинуть границу на Карельском перешейке на 40 км (вместо 80):

«Миллионный» ДОТ на «линии Маннергейма». Размеры сооружения можно представить, сравнив с фигурками стоящих рядом бойцов. Карельский перешеек, февраль 1940 года (ЦМВС).

«Поскольку Ленинград нельзя переместить, мы просим чтобы граница проходила на расстоянии 70 километров от Ленинграда. Мы просим 2700 кв. км и предлагаем взамен более 5500 кв. км».

Камнем преткновения в переговорах стало нежелание Финляндии предоставить в аренду полуостров Ханко или в качестве альтернативы какие-либо близлежащие острова. Этот пункт в переговорах считался советским руководством самым важным. А так как достичь договоренности не удалось, переговоры зашли в тупик.

Уже во второй половине октября 1939 года, когда стало ясно, что договоренность с Финляндией вряд ли будет достигнута, Ленинградский военный округ (ЛВО), Северный и Балтийский флот были приведены в повышенную боевую готовность. 29 октября штабом ЛВО был представлен наркому обороны СССР К. Ворошилову «План операции по разгрому сухопутных и морских сил финской армии». 15 ноября штаб ЛВО получил задачу – завершить сосредоточение войск к 20 ноября. Менее чем за неделю требовалось проделать огромную работу по подготовке частей к наступлению, а между тем даже в Генеральном Штабе РККА не было карт местности, на которой предстояло вести боевые действия.

Боец Красной Армии у захваченного финского ДОТа на «линии Маннергейма». Февраль 1940 года (АСКМ).

Согласно этому плану предполагалось массированным ударом крупными силами разгромить финские части в течение двух-трех недель. Сталин это одобрил, а начальник Генерального штаба Шапошников, напротив, считал, что боевые действия против Финляндии «являются не простым делом, которое потребует не менее нескольких месяцев напряженной и трудной войны». Видимо, поэтому Шапошникова и отправили в продолжительный отпуск на Черное море.

Красноармейцы осматривают наблюдательный бронеколпак одного из финских ДОТ. Карельский перешеек, февраль 1940 года (АСКМ).

26 ноября 1939 года на Карельском перешейке произошел инцидент, который впоследствии стал известен как «выстрелы у Майнилы». По сообщению ТАСС, в этот день в 15.45 финская артиллерия обстреляла пограничную местность у деревни Майнила, в результате чего было убито четыре и ранено девять красноармейцев. Через несколько часов В. Молотов передал финляндскому послу в СССР ноту, в которой происшествие у Майнилы расценивалось как «враждебный акт против СССР». В связи с этим предлагалось отвести финские войска от границы на 20–25 км, чтобы обеспечить безопасность Ленинграда. В ответной ноте финляндское правительство высказывало предположение, что инцидент у Майнилы возможно был следствием ошибки во время учебных стрельб с советской стороны и предлагало создать совместную комиссию по расследованию происшествия. Кроме того, в ноте предлагалось отвести от границы как финские, так и советские войска.