Array Коллектив авторов - Другая победа. Если бы победил Гитлер

Перед Роммелем одновременно встали две равновеликие проблемы необычайной важности. Ему нужно было назначать части и руководить перемещением их личного состава и вооружения на восток. В то же время он должен был предотвратить крушение Восточного фронта. Первый вывод, который сделал Роммель, был вывод о том, что ему невозможно делать все самому. Он не стал привлекать к работе высших офицеров армии и назначил Шпейделя начальником объединенного штаба ОКВ и ОКХ. Сделав это, Роммель положил конец нелепому распределению власти, при котором ОКХ руководило действиями войск на советско-германском фронте, а ОКВ всеми остальными. Шпейдель и Роммель вместе служили в Нормандии, и теперь фельдмаршал чувствовал потребность в таком человеке, которому он мог доверять и который имел бы большой опыт в разработке и проведении военных операций. Таким человеком был Шпейдель. Если Роммель мыслил категориями действия, то Шпейдель принадлежал к числу тех военных стратегов, которые обладают большими организационными и административными способностями. В 1940 году, являясь начальником штаба 18-й армии, подполковник Шпейдель принял капитуляцию Парижа. В течение двух лет он прослужил на Восточном фронте в качестве начальника штаба армии в группе армий «Юг» фон Манштейна. Когда в начале 1944 года Роммель принял под свое командование группу армий «Б» во Франции, он попросил прислать ему Шпейделя, несмотря на то, что до этого никогда не встречал его. Но слухи в армии расходятся быстро, и Роммель слышал только хорошее о своем земляке из Вюртемберга. Многие из тех, кто встречался с этими двумя военачальниками, отмечали, что их отношения были сродни «счастливому браку» между Гинденбургом и Людендорфом во время Первой мировой войны.

Если бы у Роммеля было время подумать о трудностях, которые вставали перед ним, они могли бы сломить и не такого человека. Дело дошло даже до того, что свойственные ему уверенность в своих силах и энергия вступили в противоречие с его же не менее трезвым взглядом на вещи. Эрвину Роммелю в первый раз в жизни пришлось задуматься о том, не достиг ли он пределов своих возможностей. До сих пор его таланты и способности исправно служили на любой ступени командной лестницы. Но тогда каждая ступенька относилась к военному делу и в основном к оперативному искусству. Области политики, дипломатии и национальной стратегии всегда оказывались вне сферы его интересов и не были предметом особой заботы. Не мог он также опереться ни на подготовку по программе Генерального штаба, ни на высшее образование. Единственное, чем он обладал в полной мере, это – способность к здравому рассуждению, а также талант находить себе хороших подчиненных и доверять им. Шпейдель был первым. Теперь за ним пойдут многие другие.

Серия приказов вернула на действительную службу ряд блестящих военачальников армии, которых Гитлер своим единоличным решением отправил в отставку. Среди них оказались фельдмаршалы Эрих фон Манштейн и Вильгельм Лист, генерал Герман Гот и многие другие. Второй такой ливень приказов освободил от должности тех офицеров, главным достоинством которых была их верность Гитлеру. Генерал Адольф Галланд, который командовал истребительной авиацией, был повышен и сразу поставлен на пост командующего всеми люфтваффе [200]. Однако военно-морские силы Германии были оставлены в руках способного гросс-адмирала Карла Дёница. Также были оставлены в армии знающие офицеры из числа приспособленцев и тех, кто старался угодить и нашим, и вашим. Генерал-полковник Гейнц Гудериан сохранил за собой пост генерал-инспектора танковых войск. Лучше его никто не мог провести переформирование и подготовку обескровленных танковых соединений, тем более что теперь у него было над чем поработать. Альберт Шпеер был тоже оставлен в своем кабинете: с тех пор как были упразднены последние из административных сатрапий нацистской партии, он даже получил больше полномочий во всем, что касалось работы военной промышленности Германии.

Роммель быстро понял, что как политик мирового уровня он, несомненно, проигрывал Сталину. Будучи прирожденным тактиком и оставаясь в глубине души полевым командиром, он неожиданно для себя оказался в роли Гинденбурга, в роли главы государства в условиях военного времени. А Гинденбург не справился с этой ролью. Кроме того, в отличие от Сталина, командующие и штабисты которого уже образовали единый ансамбль, действующий с высокой степенью эффективности, в немецком аналоге этого ансамбля царил кавардак. Гитлер изгнал из него самостоятельно мыслящих людей и заменил их льстецами и партийными активистами. Участники антигитлеровского заговора уже начали ссориться между собой по пустякам. А от Роммеля требовалось не только повести борьбу с безостановочным крахом всех военных усилий Германии. От него также требовалось подавить нацистское движение и сформировать правительство. Кроме того, еще существовали Дахау и внушающие ужас совещания по поводу того, насколько далеко зашла эта раковая болезнь. Пока война продолжается, вся эта грязная кухня должна быть скрыта от общественности [201]. Военные трибуналы будут продолжать свою работу, но народ Германии ничего не будет знать об этом. А в общем и целом Роммель предпочел бы снова оказаться в пустынях Северо-Западной Африки и ползти под огнем к передовой, для того чтобы лучше понять характер боя, который он вел со своим старым рыцарственным британским противником.