Валерий Киселев - Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку

Здесь я бы скорее отдал место практике. В теории всегда все безопасно и просто. Да и глаза уже сами ищут место, где бы можно закладку удачно сделать, поэтому всегда ребятам говорил: «Запоминайте, что изменяется на маршруте. Любую мелочь, все новое, любые перемещения предметов у домов».

Жутковато, когда идешь со щупом по горам и знаешь, что где-то здесь когда-то какой-то полк устанавливал минные поля для себя. Идешь, и ноги не то покалывает, не то пощипывает. Это же противоестественно: ступать на землю, зная, что в любой момент под ногами может рвануть.

С растяжками немного проще. Здесь главное – успеть ее заметить. Я обычно по горам с прутиком лазил. Идешь, глаза устают, а прутик не обманет. Если в преграду упрется – сразу загибается. Стоп, на колено и смотреть внимательно. Растяжка может быть прикрыта одной или двумя «эмпээнками».

В основном управляшки (управляемые мины. – Авт.) на кронах были, но попадались и с «мотороллами» и разными радиопримочками. Была у нас и машина-глушитель. Когда врубали глушилку, то вся связь вокруг пропадала. Даже менты в Алхан-Юрте просили ее глушить, когда колонну ждали. Ни у кого станции не работали – реально глушило все переговоры. Мы, чтобы самим связаться, тоже ее на точках глушили. Доложишь о прохождении точки и снова включаешь.

Иногда мы пели песню сапера: «Здравствуй, мама, возвратился я не весь, вот нога моя, в чулан ее повесь…»

В эти дни в полк прибыла еще одна большая партия контрактников…

Андрей Фомин, наводчик ПК 3-й мотострелковой роты, гвардии сержант:

– На гражданке надо было задуматься о работе. На работу было устроиться не проблема. По крайней мере, проблем не возникало с тем, что воевал в Чечне. Но что-то было не так. Тянуло. В июне пришел в военкомат и уже двадцать четвертого подписал контракт снова в 245-й полк. Тогда он стоял возле Урус-Мартана и Танги-Чу. Распределял прибывших по контракту сам Юдин Сергей Сергеевич. Меня и Ивана (из Ивановской области, служил по контракту пулеметчиком в третьем взводе третьей роты) определил в третью роту в наш же третий взвод. Через неделю снова приехал по контракту Серега (который вытаскивал Витьку Шкрума).

Конечно, было все. И засады, зачистки со встречным боем, раненые и невозвратимые потери. Но все это было уже не то и не так.

«Из кресла стоматолога – в военкомат…»

Глеб Н., зам. командира взвода разведроты полка, старший сержант:

– Сижу в кресле зубного врача в поликлинике, по радио услышал, что в Чечне опять гибнут пацаны. А буквально через два дома – военкомат. Я вышел от стоматолога и туда: «Хочу в Чечню». Поехал чисто из патриотических побуждений. Я и не думал, какие там деньги будут платить. Перед этим, после службы в армии, занимался с друзьями бизнесом, но дело не пошло, начали ссориться, меня это напрягало. Я знал, что правда есть только на войне, там, где настоящие мужчины, еще Хемингуэй сказал: «Каждый мужчина должен пройти войну».

В армии я был сержантом, окончил курсы снайперов. Оружие я знал, но не считал себя подготовленным бойцом, надеялся, что там обучат. Было только желание воевать, и именно в разведке.

Дома долго не знали, куда я собрался. Сказал, что в Сухобезводное, охранять зону. В последний день дома ко мне подошла мама: «Ты же на войну собрался…» Я ее успокоил, что нет. Потом Андрюха Колоколенков – наш пулеметчик, огромный, как Алеша Попович из мультфильма, приехал к нам домой и маме говорит: «А ваш Глеб-то с машины на машину, вечно куда-то едет, в атаку…» А мама не знала, что я в Чечне…

Утром второго июня 2000 года брат отвез меня в облвоенкомат. Нас, несколько десятков человек контрактников, построили, повезли в Мулино. Дали нам форму, кирзачи… У меня был шок, что многие там сразу же начали тупо бухать.

Никакого изучения личного состава еще не было, офицерам, за нами приехавшими, это было по барабану. Я подходил к офицерам: «У меня снайперская подготовка, хочу служить в разведке». Но никуда меня не записали.

В поезде с нами на пополнение в полк ехал один контрактник, звали его Вася. Судя по его скупым рассказам, это был «человек-война». Для себя тогда решил: «Вот настоящий разведчик, надо его держаться. Только в разведку, никуда больше!» Для меня тогда попасть в пехоту было очень обидным.

Один парень-контрактник тогда то и дело говорил: «Только бы не попасть в автороту…» И позже попал именно в автороту. Потом слышу от него: «Только бы не на бензовоз…» Попал на бензовоз. «Только бы не подорваться…» Подорвался…