Анатолий Максимов - Нюрнберг - балканский и украинский геноцид. Славянский мир в огне экспансии

И вот результат «сговора четырех»: 1935 год принес Германии множество поблажек в плане открытого восстановления вооруженных сил страны. И… никакого возражения со стороны англичан и французов. Потому дело дошло до «мирного присоединения» Австрии и «мюнхенского сговора».

Все предвоенное время конкретные меры советской стороны по сохранению мира в Европе встречали активное противодействие членов Лиги Наций, и под руководством английского и французского правительств (под беззвучные аплодисменты Гитлера) благие намерения СССР были похоронены в архивах этого международного органа, так и не получив никакого движения.

Это уже был открытый отказ от коллективного отпора германской агрессии. Становилось понятным, что англо-французские правящие круги считают: удовлетворив германские захватнические устремления уступками Запада, можно было направить агрессию на Восток и использовать ее в качестве орудия против Советской России.

В марте 1939 года в отчетном докладе на XVIII съезде ВКП(б), объясняя причины усиления гитлеровской агрессии, И. В. Сталин говорил: «Главная причина состоит в отказе большинства неагрессивных стран, и прежде всего Англии и Франции, от политики коллективной безопасности, от политики коллективного отпора агрессору, в переходе их на позицию невмешательства, на позицию “нейтралитета”».

Фактически задолго до начала Мировой войны в международных делах выстраивались две политические линии – борьба за мир на условиях коллективной безопасности и отказ от организации коллективной безопасности как шага по противодействию агрессивным планам фашистских государств.

Не нужно быть слишком дальновидным политиком, чтобы понять: такой отказ неизбежно поощрял фашистские страны к усилению их агрессивной политики, а значит, как следствие, мир стремительно скатывался к развязыванию Новой Мировой Бойни.

И вот печальный вывод с трагическими последствиями:

во-первых, помощь США и Англии в короткий срок способствовала созданию военно-экономической базы германской агрессии, вооружив ее;

во-вторых, отказ англо-французских правящих кругов от коллективной безопасности расстроил ряды миролюбивых сил и разложил единый фронт европейских стран против агрессии;

в-третьих, «политика невмешательства» вылилась в реальную политику «безучастного участия» – что, собственно, и расчистило дорогу для гитлеровской агрессии, – и, можно считать, вместе с Гитлером развязала Вторую мировую войну.

Так кто же виноват в том, что гитлеровцы смогли не без успеха развязать Вторую мировую войну, продлившуюся шесть лет и поглотившую десятки миллионов жертв?

Справка. На этом фоне справедливо ли считать Нюрнбергский трибунал только скамьей подсудимых гитлеровцев? Ведь во всем мире жестоко караются и пособники любых преступлений, причем чаще всего даже более сурово?!

Дальнейшее развитие событий еще более отчетливо показало, что правящие круги Англии и Франции своими уступками фашистским государствам, объединившимся в военно-политический блок «ось Берлин – Рим» (1936), только подталкивали Германию на путь все новых захватов.

Отвергая политику коллективной безопасности, Англия и Франция перешли на политику так называемого невмешательства, о которой говорил глава Советского государства в канун Мировой войны (1939): «…политику невмешательства можно охарактеризовать таким образом: пусть каждая из сторон защищается от агрессоров, как хочет и как может… На деле, однако, политика невмешательства означает попустительство агрессии, развязыванию войны, – следовательно, превращение ее в мировую войну».

Это означало, что «большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом». Серьезные политики и в Европе, и в мире понимали, что грядет «Большая война». Но понимали ли они, что она может закончиться мировой катастрофой?!

Политики за океаном, на своем «американском острове» отсиделись два года во время Первой мировой войны, вступив в нее лишь в 1916 году. Теперь, в 30-х годах, им бы прислушаться к горькой констатации факта, сформулированного их талантливым разведчиком времен той войны Эллисом Захариасом: «…не может быть изолированной войны, которая велась бы одной великой державой. Рано или поздно она вызовет всемирный пожар…»