Николай Боков - Пик Доротеи

Автобус огибал, поднимаясь, гору и выехал на плато. Синее озеро расстилалось внизу, справа поднимались горы, а за ними еще другие, и, наконец, снежные вершины закрывали горизонт. Пассажиры притихли при виде такого пейзажа.

— Вон та гора носит имя вашей сестры, — сказал Клаус.

— Какая, где?! — воскликнула Нора. — Вон та?

Но не успела: автобус ринулся вниз с перевала, глотая виток за витком, ввинчиваясь в пустоту, их бросало то влево, то вправо.

Потом они спускались уже пешком к берегу мимо внушительного особняка, мимо огромной секвойи (Клаусу все хотелось определить ее возраст, но он не умел). Симпатичный фонтан они миновали, украшенный зелено-бронзовой статуей купальщицы, которую сталкивал в воду мальчуган, а она улыбалась, стараясь сохранить равновесие. Лишь приглядевшись, замечал рассеянный зритель, что вместо ножек у мальчугана копытца, а из спины уже выглядывает маленький — по возрасту — хвостик.

Нора немедленно устроилась в комнатке, называемой официально «багажной», — примыкавшей к кухне, с окном небольшим и видом на луг. Комната для гостей ей не понравилась, — слишком велика и пуста. Некоторое время она постояла на веранде, держась за столбик, подпиравший козырек, и потягиваясь — вытягиваясь еще. Взгляд Клауса притягивался устремившимся в высоту стройным телом. Вдруг она побежала вниз по ступенькам, а потом гравий дорожек захрустел под ее быстрыми шагами. Городские туфли были сменены на розовые баскетки.

— Она добрая, — сказала Доротея, подойдя неслышно сзади. — И смелая.

Было еще что-то в ней. Клаус вскоре заметил, что он и Доротея прислушиваются — не сознавая, стремясь уловить, в какой стороне Нора и что она там делает. Они немедленно повернулись, когда услышали ее «эй-о!»: Нора стояла у фонтана с бронзовой купальщицей, маша им рукой, и затем немедленно скрылась в густой липовой аллее, обрамлявшей дорожку вниз к озеру. Через минуту она подбежала к ним, чуть запыхавшаяся, в шортах и тенниске ( тишортке по-нынешнему). Фиолетовых колготок на ней не было, да и нужды в них тоже: колени и бедра лоснились загаром.

— Ты успела загореть, — сказала Доротея неопределенным тоном. В нем не было зависти, одобрения, порицания, и тем не менее она высказала суждение, в этом все дело.

— Три недели в Неаполе, — объяснила Нора.

Доротея вздрогнула и рот раскрыла что-то сказать, но промолчала.

Клаус мог сравнить головы двух сестер, оказавшиеся рядом на фоне голубого неба. Теперь похожесть их усилилась, хотя каштановые пряди Доротеи противоречили короткой стрижке Норы. Карие несомненно глаза младшей сестры — и зеленоватые слегка кошачьи старшей. Клаус чувствовал силу их притяжения — и был доволен, что присутствие Доротеи его защищает, — хотя от чего же? «От прыжка пантеры», — сказал он себе, от мягких и упругих лап, раздирающих плоть, — были б сладки эти последние мгновения жизни? Он размышлял над значением этого странного желания подсознания, — быть убитым красивой женщиной. И не просто — растерзанным.

Они сидели в столовой, открыв окна на озеро. Нора болтала, перескакивая со своих впечатлений от места на поездку в Рио, и какой там замечательно интересный проект: купить лес — она член ассоциации — возделывать его по современным понятиям — создать школу лесоводства, привлечь местную молодежь! Так вот, у нее возникла мысль: не хочет ли Доротея участвовать в деле? Дивиденды, конечно, ей обеспечены, — ну, об этом они поговорят потом. А теперь — этот превосходный салат листья дуба ! И замечательный сыр: швейцарский, конечно?

— Нет, итальянский.

— Клаус, мы будем на ты ?

— С удовольствием, Нора. Правда, для обряда немецкого брудершафта у нас нет сегодня шампанского.

— Немцам будем должны, — засмеялась Нора, бросив быстрый взгляд на сестру. Доротея готовила клубнику к десерту, отщипывая зеленые хвостики.

— В этом году весна ранняя, теплая, похожа на лето, — сказала она. — Фермер на рынке говорил, что ягоды поспевают на грядках. Они вкуснее тепличных.

«На рынке?» — удивился Клаус. — Когда же Доротея успела там побывать… Впрочем, до города автобус довозит за четверть часа, а местный базар — достопримечательность, превозносимая в любом путеводителе. Ах, какие там редиска и эндивий!

Нора не вмешивалась в их отношения. Она скорее присоединилась к ним и дополнила смехом, исчезновеньями и «что она там делает». Клаус отправился на прогулку, оставив сестер для важного разговора о лесах в Бразилии, и постепенно возбуждение ушло. Он опять умилялся синему небу, солнечному блеску воды, и терпеливому лебедю, сидевшему в гнезде.