Омар Суфи - Власть и страсть

— Да… Хорошо. Правда, неприветливый он какой-то. Кстати, я тоже собираюсь вступить в Социалистическую партию. Надо нам укреплять связи с австрийцами. Может, все-таки они тут начнут.

Вена в начале века бурлила — и в политике, и в науке, и в искусстве. Центр вполне преуспевающей европейской империи, управляемый больше полувека одним человеком — императором Францем Иосифом, привлекал лучшие умы европейских народов. И, вместе с тем, росло недовольство немецким доминированием — народы Восточной Европы хотели независимости. Австрийский император проводил определенные реформы, чтобы улучшить ситуацию, и в год, когда в Вену приехал Троцкий, после всеобщей забастовки рабочих австрийские социал-демократы добились принятия всеобщего избирательного права.

После провала революции в России, которая началась в 1905 и завершилась репрессиями в 1907 году, многие революционеры, кто успел, бежали за границу, в том числе, в пределы Австро-Венгерской империи. Троцкий и другие беженцы находились в стесненных, с точки зрения материального обеспечения, обстоятельствах и нуждались как в подпитке от революционеров-налетчиков из России, так и от помощи левых кругов в Европе.

После того, как Троцкий и Скобелев выпили чаю, они пошли в дом к известному марксисту Карлу Каутскому, где должна была также состояться встреча с лидером австрийских социалистов Виктором Адлером. Они стали обсуждать финансовое положение русских революционеров, да и вообще ситуацию в Европе.

— Вы можете писать для нашей газеты «Arbeiter-Zeitung», да и некоторых других. Я похлопочу, чтобы были гонорары, — уверял Троцкого Виктор Адлер. — Мы не должны удручаться провалом революции. Это всего лишь первая ласточка.

— Я и мои друзья действительно нуждаются в деньгах. Говоря о газете, мы задумываем издавать здесь в Вене «Правду». На это тоже нужны средства. Цель у нас, революционеров, одна — покончить с монархией. Но в нашем лагере разброд и шатания, — сокрушался Троцкий.

— Отход от идей Маркса — вот наша болезнь, — заключил Каутский. — Я об этом могу говорить сколько угодно долго, но вернемся к делам финансовым. Вопрос материальный здесь в Европе решаем. У нас есть определенные средства.

— Нужны средства значительные. И здесь сборами от рабочих и кучки интеллигентов не обойдется, — вставил Скобелев. — Надо организовать группы, которые могли бы пообщаться с промышленниками, банкирами…

— Не думаю, что среди них есть много симпатизирующих марксистам, — отметил Каутский.

— Может, нам надо быть более дипломатичным? Левые идеи, а именно о демократии, конституционной монархии и т. д. привлекательны для деловых людей. В России Морозов же нас финансирует. То есть — это вопрос тактики. Договориться с капиталистами…

Каутский был не в восторге от этой идеи.

— Демократия, в смысле равенства и возможности для представительства рабочего класса — это марксистская идея, а вот союз с собственниками — это не наш путь.

— Я все же говорю о тактике… — Скобелев посмотрел на своего учителя Троцкого, но тот кивнул в его сторону, имея в виду «продолжай».

— Есть еще и насильственная экспроприация. У нас здесь, кстати, интересный революционер гостит из Кавказа — Джугашвили. У него есть опыт по нападению на банки…

— Мы действуем в рамках закона, — твердо сказал Виктор Адлер. — И, как показывает опыт, мы добились определенного успеха. С нашей партией считаются. В мае мы примем участие в намечающихся выборах и имеем неплохие шансы на победу.

— Австрийская империя — это не российская, — ответил Троцкий. — Невозможно сравнивать тупую реакционную монархию у нас с тем, что есть у вас в центре Европы. Боюсь, что Россия все дальше отстает от Европы, и эта разница будет все больше ощущаться.

— Я думаю, что надежда нашего дела держится на революции тут, в Европе, в первую очередь, в Германии, — отметил Каутский. — Отсюда социализм может перекинуться в Россию. Маркс предполагал, что торжество коммунизма возможно именно в развитых странах. А далее будет эффект домино, по мере того, как будет развиваться рабочий класс в других странах.

— Я и Парвус давно ратуем за перманентную революцию, — отметил Троцкий.

— Раз вы упомянули о Парвусе… Вы в курсе, что на него от Максима Горького поступила жалоба? Дескать Парвус присвоил деньги от постановки его пьесы «На дне» в Германии. А, между прочим, часть денег предназначалось для российской социал-демократии.

Известный революционер, теоретик и журналист Александр Парвус был в приятельских отношениях с Троцким. Дело Парвуса было неприятным, и Троцкий не хотел об этом говорить и быстро перевел разговор на другую тему.