Волков Павлович - Мальчишкам снятся бригантины...

— Нет, друзья, этот риск не оправдан. У меня есть одна идея…

И тут Александр Иванович рассказал нам такое, что я никогда не поверил бы. Давным — давно, еще когда мы не родились, он с друзьями несколько раз убегал из Сибири на фронт. А еще Александр Иванович сказал, что если хорошенько мозгами пораскинуть, то можно такое придумать!.. Можно даже целую флотилию построить!.. И договорились мы встретиться на чердаке, по — серьезному поговорить.

С первыми лучами солнца наша «флотилия» причалила к деревянному мостику, возле дома деда Макара. Аплодисментов не было. Шаврик с радостным лаем выпрыгнул на берег и тут же исчез. Мы попрощались с Александром Ивановичем, договорившись о встрече.

— Ну что, влетит вам дома? — весело спросил он нас.

— Влетит, — совсем не весело ответили мы.

— Расхлебывайте сами. Если уж очень туго будет, дайте знать, я поговорю с родителями. Но это в крайнем случае… Значит, завтра на чердаке в девятнадцать ноль — ноль.

Александр Иванович резко повернулся и быстро зашагал по берегу, насвистывая какой‑то марш. А мы поплелись по самым боковым улицам.

Когда я пришел домой… Впрочем, потомкам это не интересно знать.

А через час мы должны встретиться с капитаном. Я снимаю с себя домашний арест. И пусть присовокупляется порка!

В редакции было пусто. Только где‑то за дверью машинистка Люся продолжала отстукивать последние материалы в номер.

Александр Иванович по своей привычке занял место в кресле около стола. Воронов расхаживал по кабинету.

— Значит, ты на ночь стал Робинзоном. Завидую! Хоть поел картошки у костра!.. Только твоим капитанам досталось, наверно…

— Вот, если бы собрать таких… человек сто… двести…

— Ну это уж ты хватил: сто… двести… Что ты с ними делать будешь? Да и кому с ними заниматься?

— Вот — вот! Всегда мы боимся, кто будет заниматься. Где ставку искать. Кто будет оплачивать. Да, черт подери! Ты и я этим заниматься должны!

— А газета? А твоя работа?

— Ну, если так ставить вопрос, тогда пойду и скажу ребятам, что я им наврал, путешествия отменяются, приключений не будет.

— Подожди, не горячись! Любишь ты сразу, сплеча. Есть у меня некто Ребров. Кончил пединститут, методистом во Дворце пионеров работает. Человек увлекающийся и ребят, по — моему, любит. Вот бы его на это дело бросить!

— Пока уговорим, да и уговорим ли еще?

— Ну, а что ты предлагаешь?

— Вот что! У меня через несколько дней отпуск. Думал на юг махнуть, а теперь… раздумал. Пойду‑ка я с пацанами в поход. Лучше всякого юга.

— Смотри! — Воронов улыбнулся. — И зачем ты, Сашка, на экономический пошел, из тебя бы такой педагог получился!

— Ради бога не иронизируй. Но отряд мы создадим! «Искатель»! Хорошо все‑таки придумали мальчишки!

— Так, значит, ты сегодня на чердак?

— На чердак!

— Значит, надо ждать второго письма от гражданина Кубышкина?

Стрелка часов приближалась уже к пяти, а Пашков так еще до конца и не знал, что он предложит ребятам. Может, какую‑нибудь игру им для начала придумать или поход? Нет, все это скучнее, чем их таинственное ночное путешествие. Ему почему‑то вспомнилась встреча в школе, куда их, несколько молодых инженеров, пригласили на вечер с многообещающим названием «Кем ты мечтаешь быть?». На трибуну выходили мальчишки и девчонки. И, достав бумажки, говорили длинно и гладко о том, кем они мечтают быть. На сцене горел искусственный костер. И вместо пламени плясали красные тряпочки. Возле этого мертвого огня сидели пионеры в костюмах рабочих, моряков, летчиков. В актовом зале стояла почтительная тишина. Все это напоминало утомительное и долгое заседание.

И еще он вспомнил свой сибирский город сразу после войны. Отец так и не вернулся с фронта. С мачехой он не Ужился. Заботиться о себе пришлось самому. Начал он с чистильщика сапог, потом работал на конфетной фабрике, был даже музыкантом. Тогда они вместе с Володькой Вахрушевым и познакомились с Сашкой Цыбиным. Тот красиво одевался и сорил деньгами. У Цыбина была своя комната, куда приходили знакомые ребята. Очень нравилось всем, как пел Цыбин под гитару про капитана с трубкой и про девушку, которая плачет в далеком английском порту…

Даже трудно сказать, почему Пашков перестал ходить на веселую квартиру.

А перед отъездом в поисковую партию Пашкова неожиданно вызвали в милицию. В кабинете следователя он увидел Володьку, остриженного и сникшего. Володьку Вахрушева за воровство отправили в исправительно — трудовую колонию. Того самого Володьку, с которым они мечтали стать капитанами…