Мария Хмелик - В городе Сочи темные ночи (сборник)

Что касается меня, то я за время этой беседы с писателями выпила одна литровую бутылку белого вина, которым меня усердно угощал мой издатель — бывший футболист. К концу разговора я была очень веселая, желала всем писателям добра и творческих успехов, искренне не понимая, о чем они могут писать свои книжки в такой спокойной стране. Счастливые, они могли часто собираться в двух залах клуба в старинном доме, с древними картинами и стенами, отделанными темным дубом, ходить по этому очаровательно скрипящему полу из длинных досок и ничего не знать об экономических реформах, о политическом кризисе. Среди писателей было много милых молодых женщин, я желала им даже слов таких не знать, потому что от них нормального человека тошнит. Они с сочувственными улыбками смотрели на меня, давали мне мою книгу, чтоб я надписала им на память. Потом в туалете, глядя на себя в зеркало, я чуть не заплакала: "Боже мой, чего я тут делаю? Ведь я хотела бы быть совсем в другом месте, с совсем другими людьми…"

Как глупо. Но я всегда недовольна. Лишь потом, через пол года, я начинаю понимать, какие замечательные дни, оказывается, я прожила. Ведь если бы я не поехала в Копенгаген, я бы никогда не узнала, что издательства, бывает, состоят из двух комнат, в которых трудятся три сотрудника, двое из них муж и жена. Они сами приклеивают к книгам обложки.

Я бы никогда не познакомилась с ведущим советологом Данин — пузатым, косматым, пыхтящим, любителем пива в шортах грязно-телесного цвета и давно не стиранной футболке с серпом и молотом, заляпанными пятнами жира. Не узнала бы, что самое яркое впечатление у советолога от Советского Союза — его поездка на Транссибирском экспрессе.

Через год в Греции я была представлена заместителю главного редактора одной из центральных газет. Держа в руках большой стакан с виски, он со вздохом вспоминал свое путешествие в Транссибирском экспрессе как замечательное событие в своей жизни. Кроме этих двух я встречала еще нескольких человек, которые вдруг сообщали о самом дорогом воспоминании о Советском Союзе — об этом самом экспрессе.

Побывала я в замке принца Гамлета в Эльсиноре. Замок этот оказался вполне благопристойным зданием желтого цвета, расположенным на ровном месте, безо всяких обрывов и скал, омываемых солеными волнами.

Датчане, как и немцы, совершенно спокойно относятся к обнаженному телу, справедливо полагая, что естественно, то не безобразно. Потому целыми семьями они загорают голышом в центре города, в парке, приводя в ужас благонравных советских граждан, которые иногда туда забредают. Может быть, датчане так себя ведут, потому что датское пиво, которое рекомендуется пить из деревянных бочек большими кружками, оказывает ослабляющее действие на мужскую потенцию. И в последнее время светловолосые датчанки стали уделять больше внимания энергичным арабам-иммигрантам.

Одно только не понятно в этой благополучной Дании, какой идиот отрезал сидящей в море на валуне чугунной русалочке голову. Причем, говорят, это происходило дважды. Последний раз — несколько лет назад, и нам показывали фотографию обезглавленной статуи. Сейчас ей приварили новую голову, но безобразный шов охватывает нежную девичью шею.

У меня есть любимый с детства анекдот, рассказанный мне еще в то время, когда я даже не знала, где на карте можно найти Данию.

Сумасшедший террорист с бомбой врывается к машинисту поезда в метро на Тушинской линии. Он приставляет к виску машиниста пистолет и требует, чтобы тот вел состав в Данию.

Машинист берет микрофон и спокойно говорит:

— Осторожно, двери закрываются, следующая станция Копенгаген.

Мне всегда хотелось верить, что так может случиться. Вдруг после какой-нибудь зачуханной станции " Пролетарская" или "Текстильщики" за окнами вагона появится яркий, солнечный Копенгаген, расположенный на морском берегу. Там такие необычные дома с остроконечными крышами, построенные из красного кирпича.

В общем-то, вера моя была вознаграждена. Со мной почти так и случилось. Жаль только, что я не привезла оттуда розовые маргаритки.

Наконец-то появился фильм на современную тематику. Исследование семьи, ужас пустоты, не о чем поговорить с родителями. Почему у нас в стране девочки-проститутки, загнивание молчащей, страдающей интеллигенции, засилие крестьян в культуре.

На Украине стирание граней между городом и деревней привело к засилию людей, мечтающих о киевской прописке и лаврах гения. Приходят в кино люди, не обладающие культурой общения, состраданием, милосердием. Идут по трупам людей, им сочувствующим. А когда достигают верхних ступеней, начинают держаться за свои гнезда и никого близко не подпускают.