Виталий Гладкий - Приключение ваганта

Он обшарил весь остров, но штанов и рубахи нигде не было. Похоже, крестьянин забрал их с собой. Одежда стоила очень дорого, тем более — дворянская, и он, видимо, решил таким образом компенсировать урон, нанесенный юным ловеласом чести его семейства. Тогда смекалистый юнец надрал лыка и сделал себе некое подобие юбки — чтобы прикрыть срам. А затем, преодолев неширокое открытое пространство от кустов до дороги, залег за пнем в ожидании повозки.

Его надежды на транспортное средство сбылись со сказочной быстротой. Вскоре послышались понукания, и на дороге показалась кляча, запряженная в возок. Возчик-виллан, испуганно поглядывая по сторонам и на изрядно потемневшее вечернее небо, то и дело охаживал бедную животину по ребристым бокам длинной хворостиной. Но старая кобыла и в молодости не отличалась прытью, а нынче и вовсе еле копытами двигала. Иногда она поворачивала свою безобразную голову и с укором смотрела на хозяина изрядно потускневшим от старости фиолетовым глазом, словно хотела его спросить: «За что?! За что бьешь? Я и так спешу, из последних сил выбиваюсь».

Виллана можно было понять. Разбойники и мародеры могли и днем напасть, а уж вечером и по ночам для них и вовсе начиналось раздолье. Из-за войны, которая перемолола в своих беспощадных жерновах большинство крепких молодых мужчин, за порядком и законами в провинции следить практически было некому. Конечно, у возчика была и дубина, утыканная гвоздями, и длинный нож, но что он мог сделать, попадись в руки хорошо вооруженных дезертиров? Виллан дрожал как осиновый лист и мысленно просил защиты у всех святых, которых помнил.

Когда перед повозкой вырос практически голый человек с лютней в руках и юбке из лыка, бедняга решил, что тут-то ему и конец пришел. В сгустившихся сумерках лютня напоминала какое-то неведомое грозное оружие, а «одежда» неизвестного и вовсе могла свести с ума кого угодно. Ведь так одеться мог только сумасшедший, потерявший разум на войне. Их тоже было немало. Поговаривали, что эти несчастные не брезгуют и человечиной.

— Н-не… н-не… — заикаясь, забормотал совсем потерявший голову виллан, который забыл, что позади него лежит защитница-дубина. — Не убивайте, смилуйтесь Христа ради!

Юный дворянин присмотрелся к его перекошенной от страха физиономии, затем радостно осклабился и с облегчением воскликнул:

— Старина Кошон! Чертовски рад тебя видеть! Да не трясись ты, как припадочный! Это я, Жиль.

Виллан был хорошо знаком молодому человеку. Он не раз привозил в отцовский замок сено и всегда одаривал маленького Жиля искусно вырезанными из дерева игрушками. В этом деле Кошон был непревзойденным мастером, несмотря на свое не очень благозвучное имя. Его деревянные поделки, в том числе миски и плошки, шли нарасхват. Вот и сейчас он вез хорошо высушенные деревянные заготовки для своих изделий. Понятное дело, чурбаки за его спиной были ворованными из господского леса, поэтому Кошон боялся не только разбойников, но и слуг графа, которому принадлежали лесные угодья.

— Жиль? Господин, это правда вы?

Виллан быстро обрел душевное равновесие, что и неудивительно. Многие крестьяне Бургундии промышляли браконьерством, поэтому всегда были готовы к любому повороту событий. Но только не в том случае, когда на их пути вырастал нечистый. А Жиль со своей взлохмаченной головой и в дикарском наряде, да еще в сгустившихся сумерках, как раз и выглядел пришельцем из потустороннего мира. Или лесным языческим божеством. Несмотря на христианскую веру, прочно утвердившуюся в сознании простонародья, древние языческие верования и обычаи продолжали бытовать в крестьянской среде.

— А то кто же, — ответил юный ловелас и облегченно вздохнул.

Теперь серьезная проблема добраться домой незамеченным уже не выглядела столь неразрешимой.

— Что это вы так вырядились? — спросил Кошон.

— Э-э… пока я купался в реке, какой-то негодяй стащил мои шоссы и рубашку, — быстро нашелся Жиль.

— Понятно… — Кошон хитровато осклабился. — Бывает…

Он не поверил ни единому слову молодого господина. Жиль был еще тем проказником.

— Довези меня до замка, — попросил Жиль. — За это — и не только за это! — ты получишь денье [5] Денье — французская средневековая разменная монета из низкопробного серебра, которая была в обращении во всей Западной Европе со времен Меровингов. 20 денье составляли счетную единицу солид (соль). В XIV–XV вв. 1 денье = 1,16 г (0,365 г серебра). .